По-видимому, 2017-й год войдет в историю центральноазиатских исследований как один из наиболее плодотворных. Об этом уже не преминул заявить в конце прошлого года портал «Программа Центральноазиатских исследований» (The Central Asia Program) в рубрике «Voices on Central Asia» Института европейских, российских и евразийских исследований Университета Дж.Вашингтона. Мы попытались сделать обзор данной литературы.
Начать обзор необходимо с того вклада, который в 2017 году внесла известная французская исследовательница Центральной Азии Марлен Ларюэль, многократно фигурировавшая в наших обзорах и рецензиях на протяжении последних двух десятилетий. В настоящее время политолог работает директором Центральноазиатской программы Университета Дж.Вашингтона (США). В 2017 году она реализовала грандиозный проект, выпустив в качестве редактора и соавтора 9 монографий, посвященных Центральной Азии и отдельным республиками региона.
Laruelle M. (ed.) New Voices from Central Asia: Political, Economic, and Societal Challenges and Opportunities. Vol. 1. — Washington, D.C.: The George Washington University, Central Asia Program, 2017. – 175 р.
Первой в этом ряду можно назвать первый том издания «Новые голоса Центральной Азии: политические, экономические и социальные вызовы и шансы». В этом издании М.Ларюэль целенаправленно дает слово молодым исследователям из Центральной Азии (и Азербайджана), стипендиатам программы в лице политологов, начинающих ученых и активистов правозащитного движения. По её замыслу, данное издание должно сплотить новое поколение политологов из региона и американских специалистов по Центральной Азии, также делающих первые шаги в этом направлении. То есть, замысел данной серии изданий, а судя по всему, следует ожидать продолжения, носит стратегический характер.
Следует отметить, что Центральноазиатская программа (The Central Asia Program – CAP) университета Дж.Вашингтона охватывает не только регион, состоящий из пяти бывших советских республик Средней Азии, но включает в себя в качестве объектов исследования также Азербайджан, Афганистан, СУАР КНР, Монголию, Волжско-Уральский регион, Кашмир и Белуджистан. Таким образом, речь идет не о Центральной Азии, а о Центральной (или Внутренней) Евразии. По замыслу создателей программы, она должна охватывать широкий спектр дисциплин, включая социальную антропологию, экономику, историю, проблемы глобализации, теорию развития и проблемы безопасности. Помимо указанных стран и регионов, создатели программы намерены привлечь ученых из стран Евросоюза, России и азиатских государств.
В целом, если данный проект получит продолжение, настоящее издание следует считать неплохим заделом на будущее. Открытым остается вопрос об идеологической и геополитической ориентации будущего поколения молодых ученых. Очевидно, что создатели программы делают ставку на формирование прозападного видения у следующего поколения исследователей.
Laruelle M., Kourmanova A. (eds.) Central Asia at 25: Looking Back, Moving Forward. A Collection of Essays from Central Asia. — Central Asia Program Institute for European, Russian and Eurasian Studies. – Washington, D.C.: The George Washington University, Central Asia Program, 2017. – 110 р.
Следующая коллективная работа в этой серии – книга «Центральная Азия – 25: оглядываясь назад, двигаясь вперед». Книга призвана осветить путь, пройденный республиками региона за прошедшие четверть века, прошедшие с момента распада СССР. Для этого М.Ларюэль собрала внушительный коллектив, состоящий сплошь из местных авторов – всего 31 исследователь.
Сама М.Ларюэль так видит постановку проблемы в издаваемом ею сборнике. По её замыслу, публикация исследований местных авторов должна компенсировать недостаток знаний о регионе в США непосредственно из первых рук, так как во внешнем мире доминирует влияние западных ученых, а также исследователей из Китая, Индии, Ирана и Турции.
Первая часть монографии затрагивает три ключевых проблемы раннего периода постсоветского развития:
1) интеграция в международное сообщество;
2) развитие идеологии, основанной на национальном суверенитете как квинтэссенции государственного строительства;
3) внутриполитическое развитие, основанное на доминировании президентской модели власти и враждебном основании к политическому плюрализму.
Вторая часть книги, по замыслу исследовательницы, должна способствовать пониманию сути процесса трансформации местной идентичности и центральноазиатских обществ в фазу т.н. «пост-советскости». Здесь ключевую роль играет поиск национальной идеологии. Однако, он наталкивается на двойственный процесс столкновения ретрадиционализации и модернизации. Судя по всему, автор склоняется к выводу, что в данном противоборстве победу одерживают – вследствие разрушения советской системы образования – антимодернизационные силы.
В третьей части монографии рассматриваются новые социальные факторы. К числу важнейших из них М.Ларюэль относит трудовую миграцию, которая самым драматическим образом изменила целые сельские регионы, провинциальные города и даже некоторые столицы в Центральной Азии. Данный процесс имеет также и международный аспект, а именно – взаимоотношения основных доноров трудовой миграции – Киргизии и Таджикистана с Россией. В этой же части исследования рассматриваются проблемы, связанные с экспортом (радикализированного) ислама, как частью миграционного процесса.
Четвертая часть работы изучает идеологические тренды в современной Центральной Азии. Политический плюрализм мало затронул страны региона – за исключением Киргизстана. Но тенденция все яснее указывает на рост популярности этой идеологической модели среди молодого поколения. Другая тенденция показывает на рост у некоторых социальных слоев норм шариата как идеологической и юридической системы. Остальные течения протекают в русле таких концепций как евразийство, пантюркизм и этнонационализм. Согласно заключению автора, данный идеологический арсенал демонстрирует несомненный рост антилиберальных ценностей. В целом, большинство населения в странах региона искренне верят в сильную власть, защиту традиционных культурных ценностей и суверенитет государства, консервацию привычного образа жизни, особенно в сфере гендерной политики.
Среди многочисленных статей местных авторов, опубликованных в данном концептуальном сборнике, следует назвать «Строительство государства-нации в Казахстане» А.Сарыма, «Махалля как прототип гражданского общества?» С.Султана, «Среднеазиатские диаспоры в России» П.Мухамадиева и Д. Мухамадиева, «Узбекская диаспора в США» Д.Абдуллаевой и ряд других. В целом, вывод М.Ларюэль звучит оптимистично: будущее Центральной Азии открыто, и, несмотря на авторитарный характер правящих режимов, центральноазиатские общества пройдут свой путь и найдут свою собственную судьбу.
Laruelle M. (ed.) Strategic Nodes and Regional Interactions in Southern Eurasia. — Washington, D.C.: The George Washington University, Central Asia Program, 2017. – 120 р.
Следующее коллективное издание – «Стратегические узлы и региональные взаимодействия в Южной Евразии» – примечательно тем, что здесь впервые в современной геополитической политологии вводится термин «Южная Евразия» (видимо, в противовес недавно утвердившемуся с подачи российских исследователей понятию «Северная Евразия). Представляет интерес также географический охват исследования, которое включает – помимо Центральной Азии, Каспийского и Кавказского регионов, также Монголию, Средний Восток и Западную Азию (т.е. Пакистан, Афганистан, Иран, Турцию и некоторые арабские страны Залива). Поэтому круг проблем, охватываемых в этом издании, широк и многообразен. Помимо собственно геополитических и геоэкономических вопросов, авторы рассматривают проблему исламского банкинга и финансирования не только как инструмент религиозного, но и политического влияния арабо-исламского мира на постсоветский Юг.
Однако, подводя итоги, составители сборника вынуждены констатировать общепризнанные факты: ожидаемого ухода России из Центральной Азии и Закавказья не произошло в тех масштабах, которые прогнозировались ранее. Усиление влияния Китая в регионе было вполне предсказуемо. На перспективу участники проекта прогнозируют резкое усиление влияния на регионы постсоветского Юга исламских государств – от Пакистана до монархий Залива. Неожиданным выглядит прогноз будущего вовлечения Монголии в дела региона Южной Евразии. Вероятно, это может произойти через более глубокое вовлечение Улан-Батора в ШОС и усиление взаимодействия с Москвой и Пекином. Это означало бы выпадение Монголии из стратегического узла Северо-Восточной Азии, региона, принадлежность к которому (с ориентацией на Японию, Южную Корею и США) было официальной внешнеполитической доктриной страны в пост-социалистический период. Таким образом, данное издание примечательно, прежде всего, неординарной постановкой геополитической проблематики.
Laruelle M. (ed.) Kazakhstan: Nation-Branding, Economic Trials, and Cultural Changes. – Washington, D.C.: The George Washington University, Central Asia Program, 2017. – 85 р.
«Казахстан: национальный бренд, экономические проблемы и культурные изменения» – так назвала М.Ларюэль сборник, посвященный нашей стране.
В основу коллективной монографии исследовательница положила тезис о том, что Казахстан, будучи экономическим драйвером Центральной Азии, сумел создать из своего образа на международной арене удачный бренд, осуществляя при этом многовекторную политику. Однако, несмотря на многочисленные успехи, республика столкнулась с трудностями в отношениях с иностранными инвесторами, пытаясь ускользнуть от нефтяной зависимости, но наращивая в тоже время долги своих крупных национальных компаний.
Казахстану не удалось избежать социальных волнений (имеются в виду события в Жанаозене в 2011 г.), связанных с глубокими диспропорциями в региональном развитии, и пришлось столкнуться с реальным экономическим кризисом в 2014 г. и в дальнейшем с падением национальной валюты. В тоже время, роль ислама в публичном пространстве, равно как городском и сельском, выросла за два последних десятилетия самым драматическим образом, резюмирует исследовательница.
Первая часть работы посвящена внутриполитическому развитию республики и включает в себя такие вопросы как национальные стратегии развития, политические и экономические тенденции последнего времени, роль и характер иностранных инвестиций, уроки Жанаозеня.
Вторая часть – «Сила и слабость казахстанской экономики» – акцентирует внимание на т.н. «ресурсном национализме» (подразумевается чрезмерная зависимость от нефтедобычи), развитии аграрного сектора за последние 20 лет, падении тенге в 2015 году и «невидимом долге» нацкомпаний.
Третья часть посвящена поведению РК на международной арене как суверенного государства. Здесь связываются вместе такие проблемы как формирование национальной идентичности, строительство государства-нации и осуществление на их основе суверенной внешней политики, тупиковая ситуация вокруг трансграничных рек из Китая в Казахстан, и наконец – афганская политика Астаны как компонент долгосрочной стратегии.
Четвертая часть включает исключительно исламскую проблематику (на примере ТВ-канала «Асыл Арна» и роли религиозного комплекса Ак-Коль близ Экибастуза). Оценивая данное издание, к сожалению, следует констатировать, что оно дает отрывочное описание современного Казахстана. Поэтому западный читатель вряд ли создаст себе полноценное впечатление о стране только на основе этой книги.
Cornell S.E., Engvall J. Kazakhstan in Europe: Why Not? – Central Asia-Caucasus Institute & Silk Road Studies Program. – Washington, D.C.: Johns Hopkins University, 2017. – 70 p.
Оставаясь в русле казахстанской проблематики, необходимо назвать работу шведских авторов Сванте Корнелла и Йохана Энгвалла, давно и плодотворно работающих на центральноазиатском и постсоветском направлении в рамках программ Института Центральной и Кавказа Университета Джонса Хопкинса в Вашингтоне. Новая работа этих авторов «Казахстан в Европе: почему бы и нет?» возвращает нас в 2008 год, когда руководство РК провозгласило «Путь в Европу». Однако в дальнейшем данная концепция была заменена на евразийскую доктрину, и авторы делают попытку разобраться в причинах и механизме зигзагов казахстанской стратегии.
По их мнению, Казахстан следует неизбежно рассматривать в качестве европейского государства и полноценного кандидата на членство в Совете Европы как минимум по двум причинам: во-первых, республика частично расположена на европейском континенте; во-вторых, культура этой страны тесно связана с европейской, что точно соответствует критериям Совета. Последние политические и конституционные изменения в РК (возрастание роли исполнительной и законодательной властей, сужение президентских полномочий), считают исследователи, также способствуют сближению с нормативными ценностями Евросоюза. Кроме того, Брюссель в последнее время начал серьезно относиться к Центральной Азии как к реальному транспортному коридору между Европой и Азией. Преданность Казахстана евразийству не следует понимать геополитическом смысле, как это делают в России. Скорее, полагают авторы, оно больше отвечает европейскому понятию государственности.
Как считают С.Корнелл и Й.Энгвалл, стремление Казахстана войти – сначала в 50, а затем в 30 наиболее развитых стран планеты, неизбежно заставить его адаптировать европейские стандарты политического устройства. Со своей стороны, утверждают они, Евросоюз должен свежим взглядом оценить перспективы и возможности Казахстана и пересмотреть роль и методы европейских организаций, участвующих в программе реформирования страны. Резюмируя вышесказанное, возникает убеждение, что появление данной работы (как и ряда других) приурочено к заявленному на 2018 год появлению новой «Стратегии ЕС в отношении Центральной Азии», и призвано скорректировать в «правильном» направлении курс Брюсселя.
Поскольку, как уверены многие западные эксперты, прежняя стратегия Евросоюза в ЦА (от 2007 г.) фактически потерпела фиаско, Евросоюзу необходимо встать на более реалистичный путь строительства отношений со странами региона, избегая излишнего институционального морализаторства и делая акцент на укрепление европейских экономических и геополитических позиций в регионе. В этом свете презентация Казахстана в качестве «европейского» государства только способствует данной стратегии.
Laruelle M. (ed.) Uzbekistan: Political Order, Societal Changes, and Cultural Transformations — Washington, D.C.: The George Washington University, Central Asia Program, 2017. – 170 р.
Предваряя следующее страновое издание – «Узбекистан: политическое устройство, социальные изменения и культурная трансформация» – М.Ларюэль подчеркивает, что политологические исследования по Узбекистану, активно развернувшиеся поначалу в 1990-е гг., в 2000-е и 2010-е гг. сталкивались с серьезными трудностями в силу тех препятствий, которые делали невозможным проводить полноценные полевые (социологические) исследования вследствие позиции официального Ташкента. Тем не менее, изучение республики продолжалось, где на местах, а где-то силами узбекской диаспоры и эмигрантского сообщества. Исследовательница считает, что лишь после кончины «отца нации» И.Каримова в 2016 г. открылись двери для внешних наблюдателей, а также для участия РУ в процессах региональной кооперации и взаимодействия с внешним миром. Данное исследование освещает историю Узбекистана до ухода Каримова.
Первая часть издания посвящена истории, историографии и мемуарной литературе, освещающей постсоветский период развития республики. Ключевыми вопросами авторы ставят такие проблемы как формирование государства-нации, строительство гражданского общества и демократических институтов.
Вторая часть исследования касается взаимодействия общества и культуры. Проблематика данной части охватывает достаточно широкий круг вопросов: роль праздника Новруз в возрождении национальной культуры, религиозное образование, положение русского языка, проблемы миграции и др.
Третья часть работы включает в себя изучение того политического порядка, который сложился и существовал при И.Каримове. Основной смысл статей этого цикла заключается в том, что авторы увязывают характер сложившегося при первом лидере независимого Узбекистана политического режима с особенностями созданной им же экономической модели.
Четвертая часть освещает сложные отношения Ташкента с соседями по региону и трудности региональной интеграции. К данным проблемам относится ситуация в Ферганской долине, водные отношения с Таджикистаном, провалы региональной интеграции и т.д. Заключительная часть книги посвящена международной политике РУ, которая характеризуется в одном из разделов вопросом – «Что есть внешняя политика Узбекистана: гибкость или стратегический конфуз?».
Отдельной темой идет освещение стратегии национальной безопасности на различных этапах развития страны и поиска Ташкентом стратегических ответов на соответствующие вызовы. Ряд разделов освещает непростые отношения РУ с КНР, ИРИ и Афганистаном.
Laruelle M. (ed.) Kyrgyzstan: Political Pluralism and Economic Challenges – Washington, D.C.: The George Washington University, Central Asia Program, 2017. – 105 р.
Для характеристики современного положения Киргизии М.Ларюэль нашла следующее определение – «Киргизстан: политический плюрализм и экономические вызовы». По ее мнению, Киргизстан является наиболее изученной республикой Центральной Азии, благодаря своей открытости западным наблюдателям и постоянному присутствию иностранных институтов в своей образовательной системе. В тоже время, в республике сложилась парадоксальная внутренняя политика, сочетающая в себе политический плюрализм, разнообразную парламентскую жизнь с государственным насилием, проникновением в государственную администрацию криминальных групп и нарастающее давление улицы. Киргизская экономика разрывается между разными магистральными направлениями – курсом на получение ренты с добывающей промышленности, возрождение аграрного сектора и получение миграционных поступлений. В последние годы киргизские власти начали следовать узбекскому пути, ощущая растущее давление процесса исламской радикализации.
Первая часть издания посвящена упомянутым парадоксам политической жизни республики. К ним авторы относят наличие огромного числа политических партий, политическое представительство женщин на киргизском политическом поле, место организованных криминальных групп и религиозных экстремистов в политической жизни, соотношение свободы и государственного насилия в стране и рост антилиберальных настроений в среде киргизской молодежи.
Во второй части работы рассматриваются основные источники экономики Киргизии, к которым относятся золотоносный рудник Кумтор, провоцирующий в последнее время рост т.н. ресурсного национализма в республике; трудовая миграция (как способ выжить), ситуация в животноводческом секторе в качестве перспективной отрасли экономики.
Наиболее интересная часть – это заключительная, в которой рассматриваются ислам и исламизм в контексте взаимодействия общества и государства. По мнению авторов, киргизская модель места ислама в государственном и общественном устройстве имеет дуалистичный характер, разрываясь между умеренностью и экстремизмом. В другом разделе рассматривается реакция общества и государства на ИГИЛ. Отдельный раздел посвящен тому, как киргизская элита манипулирует потенциальной угрозой терроризма со стороны ИГИЛ для приобретения политических выгод для себя. В целом, подборка материалов в данном издании дает, хотя и не совсем полное, но все же достаточно ясное представление о положении и сложном развитии Киргизстана в 2010-е годы.
Laruelle M. (ed.) Tajikistan: Islam, Migration, and Economic Challenges. – Washington, D.C.: The George Washington University, Central Asia Program, 2017. – 125 р.
Сборник, посвященный Таджикистану – «Таджикистан: ислам, миграция и экономические вызовы», посвящен в основном исламу, как следует из названия. Авторы считают, что в последние годы власти страны приложили усилия для того, чтобы максимально сократить политическое поле Партии исламского возрождения (ПИВТ), и в конец концов запретили данную политическую силу в 2015 г. Однако, предполагают авторы, антиисламистская политика привлекла внимание внешних игроков, в первую очередь Ирана. Но в тоже время, общая картина современного Таджикистана представляется более сложной: будущее таджикского общества будут определять такие процессы как миграция и положение молодежи как главного мотора социальной трансформации страны. В совокупности эти факторы отражаются на трех основных составляющих экономического положения Таджикистана – энергетика, сельское хозяйство и финансовые вливания зарубежной миграции.
Исламской проблематике посвящены две первые части данного издания. Авторы поднимают такие проблемы как связь ислама с демократией, отношения ислама с государственной идеологией, вопрос ислама в отношениях Ирана и Таджикистана. В целом, сборник охватывает в большей степени не только исламскую проблематику, но и зависимость РТ от внешних вливаний.
Laruelle M. (ed.) Turkmenistan: Changes and Stability under Berdimuhamedow. – Washington, D.C.: The George Washington University, Central Asia Program, 2017. – 55 р.
Следующая коллективная монография — «Туркменистан: изменения и стабильность при Бердымухамедове» – посвящена «самой закрытой и неизученной стране Центральной Азии», как отмечает М.Ларюэль (хотя ее бывший супруг и коллега С.Пейруз написал немало работ, в том числе монографий, по этому предмету).
Составители сборника исходят их того факта, что при Г.Бердымухамедове возникли новые шансы для развития среднего класса, а также открылись новые возможности для либерализации в системе высшего образования.
В международном положении Ашхабад по-прежнему делает ставку на нейтралитет, но ему приходится сталкиваться с новыми угрозами и рисками т.н. «посткрымской эпохи», особенно исходящими из Афганистана.
Другой стратегический поворот Туркменистана связан с переориентацией на Китай в сфере энергетической политики. Но в результате Ашхабад оказался роли заложника китайской стратегии в этой сфере. Однако, развитие китайско-туркменских отношений в данной области меняет общий континентальный контекст мировой энергетической политик.
Laruelle M. (ed.) The Central Asia – Afghanistan Relationship from Soviet Intervention to the Silk Road Initiatives. – New York: Lexington Books, 2017. – XVII+253 pp.
Афганская проблематика в контексте влияния на ЦА занимала в 2017 году, как и всегда, важное место в центральноазиатских исследованиях. В этой связи следует вновь назвать коллективную монографию под редакцией М.Ларюэль «Отношения между Центральной Азией и Афганистаном от советской интервенции до эпохи инициатив Шелкового пути». Книга состоит из трех частей, первая из которых посвящена результатам и последствиям советского вмешательства во внутренний конфликт в этой стране.
Первая часть состоит из двух глав, первая из которых посвящена участию среднеазиатских солдат в этой военной экспедиции, а вторая состоит из интервью с участниками советской миссии по выполнению интернационального долга.
Значительный интерес представляет вторая часть монографии, посвященная северным соседям Афганистана, т.е. России и республикам Центральной Азии, их опасениям в отношении угроз и рисков, исходящих от южного соседа.
И наконец, третья часть работы нацелена на освещение инициатив в духе региональной интеграции на основе возрождения «Шелкового пути» как возможности спасения Афганистана. Необходимо отметить, что М.Ларюэль в своем введении к изданию с ретроспективной точки зрения достаточно скептически относится к идеям реанимации «Шелкового пути». В результате она вынуждена признать, что в качестве инициатора таких идей стояли в свое время Соединенные Штаты, преследовавшие собственные геополитические цели. Однако, на нынешнем этапе данная инициатива приобрела новую жизнь в связи с концепцией Китая «Экономического пояса Шелкового пути». Но в данной работе это важнейшая для будущей судьбы государств Центральной Азии инициатива практически не затрагивается (за исключением заключительного эссе, написанного С.Пейрузом и Г.Рабалланом). данный факт следует рассматривать в качестве основного изъяна рецензируемого издания.
Joshi N. Russian, Chinese and American Interplay in Central Asia and Afghanistan: Options for India. — New Delhi: Vivekananda International Foundation, 2017. – VI+52 р.
Афганскую проблематику в связи с Центральной Азией рассматривает ветеран индийского среднеазиеведения проф. Нирмала Джоши (Центр российских и центральноазиатских исследований Университета им. Дж.Неру) в своей работе «Российская, китайская и американская игра в Центральной Азии и Афганистане: выбор для Индии». Вполне естественно, что проф. Джоши рассматривает данную проблему с точки зрения интересов Дели. Автор исходит их того, что ЦА является частью необходимого Индии стратегического пространства. Поэтому взаимодействие Индии с ведущими игроками (Россией, КНР и США) в ЦА станет дополнением к процессу ее превращения в ведущую азиатскую державу. В целом, автор повторяет известные мысли, что Москва и Пекин заинтересованы в вытеснении США из региона. Но при этом Россия никогда не согласится на роль младшего партнера Китая. США не уйдут из региона, пока существует проблема Афганистана. Таким образом, каждая из великих держав связана в ЦА определенными ограничениями: Россия – недостатком экономического влияния, Китай – военно-политического влияния, США – противодействием оси Москва-Пекин. В данной ситуации, заключает автор, для Индии открываются дополнительные возможности как некоего медиатора в ЦА между великими державами.
Safranchuk I. Afghanistan and Its Central Asian Neighbors. – New York, London: CSIS, 2017. – VI+36 pp.
В 2017 году Центр стратегических и международных исследований (Вашингтон, США) опубликовал исследований российского политолога И.Сафранчука «Афганистан и его центральноазиатские соседи». Издатель журнала «Большая игра» и член Совета по внешней и оборонной политике (СВОП) И.Сафранчук широко известен своими работами по данной проблематике. В этой связи американское издание его работ чего-то нового не принесло. Автор исходит из того факта, что при всех разговорах о сотрудничестве, крупные игроки конкурировали в Центральной Азии еще в 1990-х гг., а в 2000-е гг. эта конкуренция значительно обострилась. Повышение мирового внимания к ЦА в 2000-х гг., в связи с проведением военной операции в Афганистане, объективно превращало регион в один из важных элементов мировой политики, поле политической и экономической конкуренции. В идеале правящие элиты в ЦА хотят сохранить геополитический нейтралитет, сфокусироваться на экономическом развитии и поддержании социальной стабильности. Однако есть и понимание того, что в современном мире это крайне сложно, а может быть, и невозможно. Нарастающая конкуренция крупных игроков ведет ко все большей политизации экономических вопросов. Поэтому геополитический нейтралитет не спасает экономическое развитие, а скорее – сдерживает его.
Проблемы терроризма, насильственного экстремизма и радикализации (российские и американские подходы). Спецвыпуск. Под ред. Е.А. Степановой. – М.: ИМЭМО РАН, 2017. – 262 с.
Глава 4. Афганистан и Центральная Азия: подходы России и США.
Данное издание является специальным номером журнала ИМЭМО «Пути к миру и безопасности. 2017. № 1). Соответствующий раздел написали трое российских ученых (В.Белокриницкий, Е.Степанова, В.Трубников) и два американских исследователя Б.Рубин и Дж.Гаврилис). В чем разница в подходах экспертов двух стран?
В.Белокриницкий исходит из того, что для России и США важно избежать действий, направленных на поддержку сил, односторонне ориентирующихся на ту или иную из глобальных держав. Натравливание своих патронов друг на друга испокон веков является излюбленным приемом геополитических клиентов (о чем свидетельствует еще опыт «холодной войны»). Россия имеет традиционные, давно сложившиеся связи с Центральной Азией, с которой она связана прочными нитями не только исторически, но и по сей день. От ситуации в регионе в определенной мере зависит внутренняя безопасность России. Ученый считает, что если Россия в Центральной Азии и сталкивается с угрозой потери своих традиционных позиций, то главным образом перед лицом нарастающей экспансии со стороны Китая. На его взгляд, участие в программах США и международных экономических организаций (по Афганистану и ЦА), где США имеют серьезное или решающее влияние, в целом, на мой взгляд, благоприятно для России. общие для России и США угрозы и риски, связанные с данным регионом, заставляют сверять часы и быть готовыми к совместным или, по меньшей мере, не конфронтационным в отношении друг друга действиям.
Е.Степанова повторяет известную российскую позицию, что сил США и НАТО. В этих условиях, помимо укрепления сотрудничества в области безопасности со странами Центральной Азии, Россия сделала основной упор на активизации контактов и координации со всеми региональными державами. В целом, относительная стабилизация в Афганистане может быть достигнута только в результате внутриафганского политического урегулирования с участием, в той или иной форме, талибов и с учетом ряда законных интересов соседних региональных держав. Процесс политического урегулирования должен сочетаться с более консолидированными международными усилиями по противодействию таким подчеркнуто транснационализированным формам вооруженного экстремизма, как ИГИЛ. Важную и даже ведущую роль в этих усилиях применительно к Афганистану могут и должны сыграть США при администрации Д.Трампа.
По мнению автора, можно выделить три основных вызова для ЦА:
(1) мобилизация местных радикалов и их отправка в качестве иностранных боевиков-террористов в зону территориального ядра ИГ в Сирии и Ираке, а также потенциал их возврата с Ближнего Востока в страны происхождения (особенно начиная с середины 2016 г.);
(2) радикализация местных (полу)автономных ячеек (небольших, в основном самогенерирующихся, но под сильным воздействием пропаганды ИГИЛ, часто онлайн, и идеологии«глобального джихада»);
(3) потенциал прямого перелива элементов ИГИЛ из соседних стран – Афганистана и Пакистана – в Центральную Азию.
Умеренно активный курс России в вопросах безопасности в Центральной Азии продолжит сочетаться с сохранением Москвой дистанции от конфликта в Афганистане. Смысл сохранения такой дистанции – любой ценой избежать риска прямого вмешательства России в афганский конфликт и не позволить другим втянуть Россию в афганскую проблему в большей степени, чем это оправдано российскими интересами в Центральной Азии.
Таким образом, стратегия РФ базируется на триаде: упор на сотрудничество с ключевыми региональными игроками в афганском вопросе, поддержка афганского правительства и одновременно внутриафганского диалога, что объясняется искренней заинтересованностью Москвы в повышении функциональности и легитимности афганского государства.
Статья В.Трубникова посвящена функционированию российско-американской Рабочей Группы по Афганистану. На базе опыта российско-американской Рабочей группы по Афганистану и других форм и аспектов российско-американского сотрудничества в антитеррористической сфере в начале века, а также личного опыта автора на основе многих лет работы в советской и российской разведке, следует особо выделить роль взаимодействия разведывательных служб, располагающих наилучшими возможностями для ведения борьбы с терроризмом. Но политические разногласия и трения между такими странами, как США и Россия, крайне затрудняют взаимодействие их спецслужб в антитеррористической сфере, а то и вовсе препятствует ему.
Karine Erlan. L’Asie centrale à l’épreuve de l’islam radical. — Russie.Nei.Visions, n° 98, février 2017. Central Asia: Facing Radical Islam Russie. — Nei.Visions, No. 98, Ifri, February 2017.
Карин Е. Дилеммы безопасности Центральной Азии. – Paris: IFRI, 2017. – 30 p. (RNV No 98). (на франц., рус. и англ. яз.).
Французский институт международных исследований опубликовал в прошлом году работу тогда еще директора КИСИ Е.Карина, посвященную проблемам безопасности в нашем регионе. Е.Карин широко известен своими публикациями в этой области, особенно в части, касающейся вопросов терроризма. На их основе и было подготовлено эссе, которое опубликовал ИФРИ. Исходя из этого, мы не сочли нужным пересказывать их содержание, а напрямую отсылаем читателей к ним.
Petersen A. Eurasia’s Shifting Geopolitical Tectonic Plates. – New York: Lexington Books, 2017. – XXII+235 pp.
В предисловии к данному изданию проф. Ф.Старр отметил главный факт, связанный с судьбой этой книги: ее автор молодой (29 лет) ученый Александр Петерсен погиб во время теракта в Кабуле в январе 2014 года.
В Афганистан исследователь прибыл в третий раз по приглашению Американского университета для преподавания и проведения научной работы. Спустя три года увидела свет его книга «Геополитические тектонические плиты Евразии». Автор разделил геополитическую проблематику на четыре основных направления:
1) Евразия и меняющийся трансатлантический мир;
2) энергетическая геополитика (Каспий и не только);
3) Черноморский мир – Южный Кавказ, Россия и Турция;
4) новый Шелковый путь – китайское проникновение в Центральную Азию. В целом, работу А.Петерсена следует охарактеризовать как типичное исследование начинающего ученого (но с немалыми претензиями), несущего отпечаток неизбежного эпигонства и следования устоявшимся штампам, что вполне типично на этой стадии становления любого ученого. Тем не менее, печально, что подающий надежды исследователь трагически погиб. Заслуживают благодарности усилия его коллег, в первую очередь Ф.Старра, собравших и издавших его разровненные статьи в качестве единого целого.
Heathershow John, Schatz Edward (eds.). Paradox of Power. The Logics of State Weakness in Eurasia. – Pittsburg: University of Pittsburg Press, 2017. – 328 p.
Коллективный труд западных исследователей под ред. Д.Хизершоу и Э.Шатца (известного своей книгой о т.н. клановой системе в Казахстане «Власть крови» – 2004 г.) «Парадокс власти: логика слабости государства в Евразии» призван рассмотреть феномен постсоветской государственности. По сути, это попытка низвергнуть миф о евразийской цивилизации, базирующейся на традиционном господстве государства и его сильных институтов над индивидуумом – в противовес западной цивилизации, опирающейся на представительную демократию. Однако, в реальности дело обстоит сложнее. Сами авторы именуют данный вопрос «парадоксом». Они рассматривают его с позиции глобального процесса заката национального государства. В качестве наглядных примеров процесса ослабления государства приводятся многочисленные цветные революции на постсоветском пространстве. В целом исследователи рассматривают данный процесс в качестве имманентной части и неизбежного следствия распада социалистических институтов. В результате авторы для объяснения парадокса находят парадоксальную формулу для данного феномена, которая звучит как «сильно-слабое государство» для стран постсоветской Евразии.
Megoran Nick. Nationalism in Central Asia. A Biography of the Uzbekistan—Kyrgyzstan Boundary. – Pittsburg: University of Pittsburg Press, 2017. — 368 p.
Книга Ника Мегорана «Национализм в Центральной Азии: история узбекско-киргизской границы» посвящена, как утверждает автор, самой сложной составляющей комплекса политических и даже геополитических проблем в регионе. Он рассматривает вопрос в качестве элемента сложного процесса становления постсоветской государственности Узбекистана и Киргизстана как часть политического, культурного, исторического, этнографического и географического императивов. При этом Н.Мегоран отказывается от «казуалистических» (причинных) теорий, объясняющих в качестве причин обострения пограничной проблемы, такие как отсутствие советского контроля, запутанность прежних административных границ, претензии на природные ресурсы, этнические противоречия на исторической почве. Проблему ферганской границы автор изучает с 1998 года, считая эту дату отправной точкой ее обострения. По его мнению, граница стала заложницей «территориальных, национальных и геополитических фантазий узбекской и киргизской элит». Главная цель четкого проведения границы состояла в фиксации этничности складывающейся государственности этих постсоветских республик.
Первые две главы носят компаративистский характер и сравнивают антилиберальный характер строительства государства-нации в Узбекистане и полулиберальный в Киргизии. Третья глава книги рассматривает насилие как основной инструмент укрепления границ складывающихся государств-наций. Четвертая глава посвящена ошским событиям 2010 г. как апофеозу данного процесса. Большое внимание в работе уделяется историческому контексту вопроса в дореволюционное и советское время. Отдельное место в исследовании уделяется феномену национализма как ядру государства-нации. И именно эту границу автор рассматривает в качестве «географической манифестации национализма». Следует отметить, что Н.Мегоран в своем исследовании опирался на многочисленные интервью, воспоминания и свидетельства очевидцев и местных жителей, которым в повседневной жизни приходилось и приходится сталкиваться с реалиями узбекско-киргизской границы в Фергане. При этом автор, владея киргизским и узбекским языками, обходился без русского, которым не владеет (что большая редкость для современных советологов и чего ранее невозможно было представить).
Jones Pauline (ed.). Islam, Society, and Politics in Central Asia. — Pittsburg: University of Pittsburg Press, 2017. – XVII+392 p.
Ряд изданий, увидевших свет в 2017 году, посвящен религиозной (точнее, исламской) проблематике. Первым следует упомянуть коллективный труд (под ред. П.Джонс) «Ислам, общество и политика в Центральной Азии». Составитель монографии П.Джонс исходит из того, что регион в 1990-е гг. вошел в фазу т.н. «возрождения ислама». Сегодня, спустя четверть века, наступило время подвести итоги данного процесса, его влияния на социумы и политику в регионе. Книга состоит из четырех частей, первая из которых посвящена влиянию ислама на общество – «взгляд снизу». Вторая часть – «Ислам и государство» рассматривает проблему как «взгляд сверху». Третья часть «Источники религиозной власти в ЦА» – это «взгляд изнутри». И наконец, четвертая часть посвящена «взгляду извне» – «Международный ислам и Центральная Азия».
Авторы констатируют тот факт, что распространенное стремление «очистить ислам» в ЦА есть продукт его специфического развития в советских условиях. Отношение постсоветских государств к исламу являются фактически продолжением государственной политики советской эпохи. Из этого же времени в постсоветскую эпоху перекочевали неформальные институты и источники формирования механизма религиозных авторитетов. Отношение к внешнему исламу со стороны местных властей было различным, но в целом возобладала тенденция враждебности. Транснациональные группы, представляющие иностранный ислам, рассматриваются в регионе как идеологические и политические конкуренты, а главное – как источник террористической угрозы и нестабильности. Как заключают авторы, ситуацию спасает от монополизации идеологии и политики каким-либо одним радикальным движением факт плюрализма в этой области.
McBrien Julie. From Belonging to Belief. Modern Secularisms and the Construction of Religion in Kyrgyzstan. – Pittsburg: University of Pittsburg Press, 2017. – 248 p.
Данную тему на конкретном примере продолжает работа Джулии Макбрайен (Вашингтонский университет, Сент-Луис) «От принадлежности к вере: современный секуляризм и религиозное строительство в Киргизстане». Книга представляет собой этнографическое исследование на примере небольшого городка Базар-Корган в южном Киргизстане. На многочисленных примерах автор доказывает, что религиозная ситуация в этом городе носила в большей степени секуляристский характер, поскольку ислам играл не религиозную роль, а этнографическую – использование в различных церемониях, как то свадьбы, похороны и т.д. Тем самым, поведение современных мусульман и применение ислама в настоящее время формируются наследием советского атеизма и постсоветского секуляризма.
Mostowlansky Till. Azan on the Moon. Entangling Modernity along Tajikistan’s Pamir Highway. – Pittsburg: University of Pittsburg Press, 2017. – 240 p.
Исследование Т.Мостовланского «Азан (вечерняя молитва) при Луне: вводящая в заблуждение модернизированность памирского шоссе в Таджикистане» является исключительно этнографическим по характеру. Автор на богатом полевом материале показывает, как повлияло на традиционную жизнь местного населения строительство транспамирского шоссе, и как сложилась жизнь памирцев в этом районе после ухода советской власти в сфере экономики, религии и социально-политической маргинализации. Ученый подчеркивает, что шоссе стало символом советской модернизации в регионе. Его стратегическое и транспортное значение сохраняется до сих пор. Процесс демодернизации, начавшийся вследствие распада СССР, в этом районе был приостановлен благодаря приходу Китая, который, как ранее и Советский Союз, делает ставку на модернизацию в ее технологическом и технократическом понимании.
Féaux de la Croix Jeanne. Iconic Places in Central Asia: the Moral Geography of Pastures, Dams and Holy Sites. – New York: Columbia University Press, 2017.
Книга Жанны Фо де ла Круа с непривычным названием «Священные места в Центральной Азии: моральная география пастбищ, дамб и святых мест» посвящена анализу необычной ситуации, сложившийся в постсоветской Киргизии вследствие пересечения трех моделей – социалистической (система ГЭС), неолиберальной (свободное пользование пастбищами) и неоисламской (культ хазретов – святых мест). Фактически, работа де ла Круа – это дискуссия о приоритете трех важнейших элементов в жизни современного Киргизстана – постсоветского наследия (или памяти о нем), жизненного пространства и права на свободное владение собственностью.
Dubuisson Eva-Marie. Living Language in Kazakhstan. The Dialogic Emergence of an Ancestral Worldview. – Pittsburg: University of Pittsburg Press, 2017. – 200 p.
Еще одна работа этнографического характера Евы-Марии Дюбиссон «Живой язык в Казахстане: диалогическое возникновение мировоззрения предков» представляет собой попытку, говоря словами самого автора, нарисовать «эмоциональный ландшафт казахской духовности». Речь идет о взаимодействии разных поколений (традиционного) казахского общества, как на семейном, так и общественном уровне. Дюбиссон пытается показать, что культ умерших предков играет центральную роль в социальной жизни казахов, являясь особой формой мировоззрения, что исторически находит корни во всей системе верований Внутренней Азии.
В исследовании предпринята попытка доказать, что культ предков в современных условиях представляет собой реакцию на авторитаризм и экономическую неопределенность, когда многие люди обращаются за советами и поддержкой к своим предшественникам, чтобы сильнее связать себя с прошлым и заложить прочный фундамент для настоящего.
Таким образом, согласно теории (довольно экстравагантной) автора, диалог с предками затрагивает вечные вопросы о вере и морали, дает указания к поведению и открывает механизм социально-политической критики, грядущих изменений и формирования образа мыслей. При этом Дюбиссон вполне сознательно игнорирует в данном контексте исламскую проблематику.
Ismailbekova Aksana. Blood Ties and the Native Son. Poetics of Patronage in Kyrgyzstan. – Bloomington: Indiana University Press, 2017.
Работа А.Исмаилбековой (Институт социальной антропологии М.Планка) «Кровные узы и родной сын: поэтика отцовства в Киргизстане» заслужила название в современном среднеазиеведении «пионерской» среди этнографических трудов, посвященных вопросам родства, отцовства/патронажа и политики. Книга (от имени некоего Рахима) повествует о подъеме и закате карьеры местного крестного отца из числа влиятельных лиц в сельском районе Северной Киргизии, его отношениях с клиентами и родственниками и о том, как эти отношения влияли на экономическую и социальную жизнь данного региона. Автор противостоит той распространенной на Западе концепции, что коррупция, непотизм и отношения по линии патрон-клиент препятствуют демократизации. Напротив, А.Исмаилбекова утверждает, что система родства и патронажа развивается параллельно, и даже способствует утверждению демократии, поскольку данная система якобы поощряет формированию индивидуальной политической позиции и соответствующего поведения.
Spector Regine A. Order at the Bazaar. Power and Trade in Central Asia. — Ithaca: Cornell University Press, 2017. – 266 p.
Еще одно исследование социологического характера, и вновь о Киргизстане, – «Порядок на базаре: власть и торговля в Средней Азии» Регины Спектор – рассматривает «базар» как политико-экономический феномен хозяйственной и рыночной жизни региона, возникший и развивавшийся в постсоветских условиях. Р.Спектор показывает (на примере известного базара «Дордой», а также Ошского базара) эволюцию данного объекта – от рыночной стихии к централизованному управлению (в том числе – внешнему), формирования власти местных авторитетов, их отношения с торговыми посредниками и местными властями, и в результате выходит на концептуальный уровень – формирование некой прото-теории о возникновении и существовании постсоветских базаров в качестве некоего уникального феномена. Комментаторы данной работы говорят о том, что Р.Спектор показывает среднеазиатский постсоветский базар в качестве «микрокосмоса» экономики постсоветской республики, ввергнутой в хаос в результате распада советской хозяйственной системы. В тоже время работа Р.Спектор затрагивает многие важные аспекты политической экономии, экономического транзита, роли формальных и неформальных институтов, коррупции и моральных аспектов экономики. В целом, как читают западные комментаторы, ее работу следует рассматривать в качестве фрагмента более широкой картины трансформации постсоветской экономики и наглядного примера того, как протекал данный процесс.
Kudaibergenova D.T. Rewriting the Nation in Modern Kazakh Literature. Elites and Narratives. – New York: Lexington Books, 2017. – XVIII+258 pp.
Ряд изданий, увидевших свет в последнее время, носит в большей степени исторический характер, чем политологический. В частности, в 2017 году в серии издательства «Лексингтон» была опубликована монография нашей соплеменницы Дианы Кудайбергеновой «Переписывание истории народа в современной казахской литературе». Книга предваряется посвящением великому патриоту казахской словесности Герольду Бергеру (и бабушке исследовательницы Р.Хасановой). Данное исследование изначально имело целью развенчание мифов, связанных с классиками казахской советской литературы, поэтому ее антисоветская направленность не вызывает сомнений (иначе работа и не была бы опубликована на Западе). Автором отмечается, что казахские писатели советской эпохи волей или неволей были вовлечены в процесс формирования казахской идентичности и тем самым заложили основы неких канонов в литературе. Основной фокус исследования направлен на культурное формирование казахской нации.
В книге подтверждается тот бесспорный факт, что уже с конца ХIХ века казахская литературно-культурная элита способствовала быстрой трансформации традиционного устного творчества казахов в письменную литературу. Она и составила костяк и основу городской урбанизированной колониальной и советской интеллигенции. В книге не ставится под сомнение то обстоятельство, что казахская советская литература до войны стала флагманом и символом быстрой модернизации. Так, накануне войны в КазССР печатали до 6 млн. экземпляров печатной продукции. В 1960-70-е годы, считающиеся золотым веком казахской литературы, только журнал «Жулдуз» выходил тиражом 50 тыс. экземпляров. То есть, отмечает автор, литература стала проводником знания о прошлом, настоящем и будущем для казахской нации. Фактически, казахоязычные (и русскоязычные также) литераторы той эпохи удовлетворяли по мере возможности и своего уровня знаний потребность казахской нации в знании своей истории, досоветского прошлого и славных моментах казахской истории в прозе, поэмах, эссе и исторических повестях.
В монографии выделяются основные направления интересов казахских писателей: номадизм, археология, культурные аспекты орального творчества и др. Среди знаковых фигур казахской литературы разных периодов советской эпохи автор называет такие имена как М.Ауэзов («Путь Абая» оценивается как энциклопедия казахской нации), С.Сейфуллин (революционная модернизация казахов). Магауин (культурная археология), А.Алимжанов, И.Есенберлин (концепция «кошпендилер» – кочевников), С.Санбаев, О.Сулейменов и Г.Бергер. Следует отметить, что Д.Кудайбергенова справедливо оценивает значение советской эпохи для развития казахской национальной литературы. Это и билингвизм, и многочисленные переводы с литературной классики с европейских языков. Подавляющее большинство казахских писателей в той или степени были вовлечены в процесс советской модернизации.
И наконец, главный вывод, который следует при знакомстве с данным трудом, звучит следующим образом. Автор приходит к выводу, что советская модернизация во многом привела к созданию (поначалу на уровне образа, который в дальнейшем получил свое физическое воплощение) казахской нации. Причем это было характерно не только для Казахстана, замечает автор, но и для других советских республик, где в условиях советской культурной политики состоялся феномен формирования (сначала на уровне культурных матриц) новых наций. Очевидным симптомом завершения этого процесса, затянувшегося более чем на полстолетия, стали события декабря 1986 года. В финале своего интересного исследования Д.Кудайбергенова обращает внимание на литературное наследие Г.Бельгера, который, будучи носителем казахского языка и казахских культурных традиций, как этнический немец, тем не менее, смог со стороны зафиксировать основные рубежные и знаковые моменты в развитии советской казахской литературы, которые в его интерпретации помогают объяснить многое в сложном процессе формирования современной (постсоветской и постмодернистской) казахской нации.
Dadabaev T., Komatsu Н. (eds.) Kazakhstan, Kyrgyzstan and Uzbekistan: Life and Politics during the Soviet Era. – New York: Palgrave Macmillan, 2017. – VII+147 pp.
Коллективная работа (под ред. Т.Дадабаева и Х.Комацу – Токийский университет) «Казахстан, Киргизстан и Узбекистан: жизнь и политика в советскую эру» охватывает, хотя и отрывочно, широкие пласты исторической картины в указанных республиках. К важнейшим событиям, по мнению издателей, относятся такие как описание повседневной жизни в советский период в воспоминаниях постсоветской эпохи, голод 1930-40-х годов, освоение целины, религиозная жизнь, роль И.Сталина, катаклизмы перестройки. Открывает издание эссе Х.Комацу, посвященное центральноазиатским исследованиям в Японии. В целом данная книга страдает отсутствием концептуальности, что сразу бросается в глаза.
Norling N. Party Problems and Factionalism in Soviet Uzbekistan: Evidence from the Communist Party Archives. – Central Asia-Caucasus Institute & Silk Road Studies Program. – Washington, D.C.: Johns Hopkins University, 2017. – 130 p.
Данную тему, но на примере только одной республики, продолжает монография Н.Норлинга (Институт Центральной Азии и Кавказа ун-та Дж.Хопкинса) «Партийные проблемы и фракционность в Советском Узбекистане», построенная на аутентичных источниках архивов КПУ. Автор выделяет четыре главных, по его мнению, вопроса исторического пути узбекской компартии. К ним он относит следующие: формирование партийной элиты Узбекистана (сквозь призму конфликтов и взаимной солидарности, роли географического фактора); эпоха У.Юсупова (завершение процесса складывания партийной иерархии и номенклатуры, партийные чистки, роль регионализма, доминирование в Таджикистане узбекской по этническому происхождению партийной группы из Ленинабада); период правления Ш.Рашидова (окончательное формирование поздней партийной элиты хрущевско-брежневского периода, победа принципа лояльности по карьерным соображениям); «хлопковое дело» (борьба Центра с «трайбализмом» в Средней Азии, политика «молчаливой реабилитации» узбекской партийной элиты, мифы о клановом факторе). Н.Норлинг в ходе исследования склоняется к выводу, что, несмотря на распространенные мифы, кланы как тесно организованные группы на основе региональной солидарности в республике отсутствовали. К распространенному заблуждению об их существовании и доминировании клановой системы многих видных коллег Н.Норлинга (Карлайл, Кричлоу и др.), как он заключает, привело чрезмерно доверие и увлечение разоблачительными публикациями периода горбачевской гласности.
Sanders R. Staying at home: identities, memories and social networks of Kazakhstani Germans. – New York, Oxford: Berghahn Books, 2016. – 256 p.
Ряд изданий, увидевших свет в 2016 году, не нашел отражение в наших предыдущих обзорах, поэтому постараемся восполнить данный пробел, хотя и несколько запоздало.
Особняком стоит исследование Риты Сандерс «Идентичность, воспоминания и социальные связи казахстанских немцев». Как следует из названия книги, она посвящена сложной истории российских/советских немцев, волею судьбы оказавшихся в ссылке в Казахстане. Как известно, большая часть казахстанских этнических немцев покинули в 1970-90-е годы нашу республику (т.н. поздние переселенцы – Spätaussiedler). Но работа Р.Сандерс посвящена тем, кто остался в Казахстане, справедливо считая его своей родиной. В некотором смысле она рассматривает данный факт в качестве своего рода социально-культурного феномена. Целью своего исследования автор поставила задачу выяснить, как идентифицировать тех, кого называют «казахстанскими немцами» и насколько справедливо относить их к казахстанской нации.
В целом, по мнению ее западных коллег, книга Р.Сандерс представляет собой фундаментальное с точки зрения исторического контекста и масштабности использованных источников (интервью, полевые зарисовки, воспоминания, непосредственные наблюдения) этнографическое исследование.
Kassymbekova B. Despite Cultures: Early Soviet Rule in Tajikistan. – Pittsburg (PA): University of Pittsburg Press, 2016. – VIII+272 pp.
Исследование Ботагоз Касымбековой (Гумбольдовский университет, Берлин) «Вопреки культуре: ранний период советского правления в Таджикистане» также затрагивает проблемы начального советского периода в истории Средней Азии. Как отмечает автор, в 1924 году советский режим приступил к (искусственному) конструированию административно-государственного устройству для этноса, который принял самоназвание «таджики». При этом большевики отталкивались от идеи, что подобные этногосударственные эксперименты носят антиколониальный и антикапиталистический характер. Но исследовательница сосредоточилась не на идеологических вопросах, а на том, как на практике осуществлялась подобная национальная политика. Автор избегает понятий «колониальный» в качестве противопоставления «модерну» (современному, прогрессивному) и вместо этого сосредотачивается на сущности советского режима и его идеологии. Автор считает, что он фактически стер границы между социализмом и империализмом, колониализмом и государственным строительством. То есть, советская система создала универсалистскую модель управления – удобную как в практическом смысле, так и в идеологическом применении. Б.Касымбекова рассматривает систему как подлинно «революционную».
Levin Z. Collectivization and social engineering: Soviet administration and the Jews of Uzbekistan, 1917–1939. – Leiden, Brill, 2015. – XVII+254 pp.
Исследование З.Левина «Коллективизация и социальное инженирование: советская администрация и евреи Узбекистана в 1917-1939 гг.» призвано показать, каким образом интегрировались представители местного еврейского населения в советскую систему. Местное еврейское население – т.н. бухарские евреи – начали успешно сотрудничать в ряде организаций с евреями-ашкенази, дореволюционными выходцами из европейской России, а также делегированными Москвой в Среднюю Азию в качестве красных комиссаров, для улучшения жизни своих соплеменников в регионе.
Автор отмечает, что на тот момент существовали серьезные (культурные и социальные) различия между бухарскими евреями и ашкенази, не говоря уже о евреях-большевиках. В книге отмечается тот факт, что советская политика была направлена не против простых верующих-иудеев, а в большей степени против религиозных иерархов. При этом советская власть в своей репрессивной политике относилась к иудаизму мягче, чем к исламу.
Ядром монографии являются 3-5 главы, в которых З.Левин рассматривает усилия советского режима по вовлечению еврейского населения в советские экономические структуры – артели и колхозы. Автор проводит любопытные параллели с аналогичными процессами по коммунизации (под эгидой Комзета) общественно-экономической жизни в еврейском социуме, которые происходили в этот период в Палестине (кибуцы), а также в Крыму и Азовском регионе. Таким образом, узбекистанские евреи, которые ранее стояли особняком от основной массы еврейского населения Российской империи, при новой власти волей-неволей были вовлечены в процессы советизации, и в дальнейшем разделили судьбу всех советских евреев (репрессии, модернизация, ассимиляция, эмиграция в Израиль).
Blum D. The Social Process of Globalization: Return Migration and Cultural Change in Kazakhstan. – New York, Cambridge: Cambridge University Press, 2016. – V+214 pp.
Книга Дугласа Блюма «Социальные процессы глобализации» посвящена влиянию глобализации на культурные изменения в Казахстане в результате миграционных процессов, а именно – из США в РК. Исследование следует отнести к разряду тех, которые изучают проблемы культурной глобализации. Д.Блюм изучает социальные процессы и механизмы через призму отношения и поведения той части казахстанской молодежи, которая после обучения на Западе возвратилась на родину. Автор, опираясь на данные социологии и собственных наблюдений и интервью, приходит к выводу, что налицо критическое отношение со стороны представителей этой части казахстанской молодежи, а также признаки социокультурных различий, касающихся идентичности. Исследователь констатирует у этой части молодежи сложное смешение привитой на Западе культуры потребления и либеральных взглядов с традиционными и консервативными установками (особенно в той части, которая касается гендерных представлений). В целом, Д.Блюм признает данное явление в качестве специфического культурного феномена в рамках более широкого процесса культурной глобализации.
Постсоветские государства: 25 лет независимого развития. Сб. cт. в 2-х тт. / Отв. ред. – А.Б. Крылов. Том 1. Западный фланг СНГ. Центральная Азия. – М.: ИМЭМО РАН, 2017. – 197 с.
В 2017 году в ИМЭМО РАН начал работу специализированный Центр постсоветских исследований (ЦПИ), в задачи которого входит комплексный и систематический анализ широкого спектра актуальных вопросов становления и развития постсоветских государств, включая изучение идущих в этих странах процессов политического, социального, экономического и культурно-цивилизационного характера, состояния межэтнических отношений и влияния на них религиозных факторов. Важное место в статьях сборника занимает также рассмотрение этно-религиозных факторов развития постсоветских стран, имеющих особое значение для судеб полиэтничных республик Центральной Азии и становления их национальной идентичности.
Авторы отмечают, что политический ландшафт Центральной Азии, странам которой с завидной регулярностью предсказывают разного рода беды, в 21 веке оставался в целом относительно мирным. В пользу сохраняющейся в республиках ЦА стабильности говорит и то, что их приоритетом остается укрепление суверенной государственности. компонентов политических систем традиционные институты, а исторические неформальные клановые отношения под влиянием современности начали здесь модифицироваться. Сложившиеся политические режимы отличает светский характер, хотя религия и традиции сохраняют свою роль существенного компонента духовной жизни, культуры, менталитета социума. Повсеместно распространенные в ЦА сильные президентские республики, где главы государств фактически концентрируют большую часть властных полномочий и прерогатив, являются демократическими по форме, но авторитарными или традиционными по своей сути.
В работе отмечается, что наряду с традиционными каналами рекрутирования политических элит (государственный аппарат, политические партии, армия, органы местного самоуправления и пр.), большую роль в системе элитообразования в ЦА играют неформальные связи и отношения.
В заключении авторы приходят к выводу, что во всех центральноазиатских постсоветских государствах происходит процесс исламского возрождения. Сохраняя конституционные принципы светского государства, провозглашая отделение от религии, власти принимают различные меры для того, чтобы регулировать и контролировать религиозную сферу, негласно вмешиваясь в деятельность официальных мусульманских структур. Все эти процессы идут параллельно с усилением деятельности государственных органов, имеющих отношение к борьбе с терроризмом и религиозным экстремизмом.
***
Обзор литературы, увидевшей свет в 2017 году (и частично – в 2016 г.) и посвященной отдельным странам Центральной Азии и региону в целом, позволяет сделать ряд выводов общего характера.
Отрадно наблюдать, что сохраняется смешанный, интернациональный характер таких публикаций. То есть, наряду с представителями западного среднеазиеведения, уже на равных участвуют представители центральноазиатского академического сообщества. При этом сохраняется определенный плюрализм мнений и разноплановая структура исследований.
Другой важной тенденцией является усилившийся переход от «вертикального» характера исследований к «горизонтальному». Под первым мы понимаем глубинный, «вертикальный» метод, характеризующийся созданием моделей, претендующих на концептуальный подход к пониманию геополитического развития или положения региона, истории той или иной страны Центральной Азии и исторического места всего региона, объяснение фундаментальных социально-экономических и политических процессов, формирования государственных моделей новых наций и т.д.
Под «горизонтальным» характером следует понимать широкий спектр исследований, затрагивающих самые различные аспекты политического развития ЦА на стыке разнообразных дисциплин: истории, этнографии, антропологии, социологии, культурологии, лингвистики и др., и ориентированных на конкретные проблемы. Подобный точечный подход в выборе проблематики неизбежно требует отказа от концептуальности в разработке центральноазиатской проблематики.
Исходя из вышеизложенного, можно было бы сделать вывод, что место и роль региона ЦА как объекта геополитики и предмета политологического анализа уходит в прошлое, но не следует торопиться с окончательными выводами с учетом тенденций текущей мировой политики и геополитических интересов ведущих игроков. Сам факт появления все большего количества зарубежных публикаций, посвященных ЦА, говорит о сохранении интереса к региону. И данный интерес, прежде всего, геополитический. Таким образом, вполне определенно следует ожидать появления новых геополитических концепций применительно к нашему региону.