Лаумулин М.Т. Пределы и возможности евразийской интеграции

В апреле этого года в Республике Казахстан, наряду с другими государствами ЕАЭС, отмечалось 25-летие знаменитого выступления Президента Республики Казахстан Н.Назарбаева в Московском государственном университете им. М.В.Ломоносова, в котором наш лидер впервые выдвинул идею создания Евразийского Союза. И только спустя два десятилетия эта идея воплотилась в жизнь.

Евразийский экономический союз (ЕАЭС): цели и предназначение

ЕАЭС – организация региональной экономической интеграции, созданная в 2015 году с целью выработать единую экономическую политику, а также обеспечить в рамках союза свободное движение рабочей силы, финансов, услуг и товаров. В настоящее время участниками ЕАЭС являются Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия и Россия.

ЕАЭС остается важным интеграционным проектом как в экономическом, так и в политическом плане. Вместе с тем, высокие ожидания участников от евразийской интеграции пока не оправдываются. Среди главных проблем ЕАЭС отмечаются отсутствие институциональной дисциплины, а также значительное количество изъятий и барьеров во взаимной торговле.

Создание ЕАЭС стало возможным благодаря возросшей заинтересованности ряда стран постсоветского пространства в углублении сотрудничества на многосторонней основе, которому предшествовал ряд интеграционных проектов. При этом создание Таможенного союза и затем ЕАЭС сталкивалось с целым рядом проблем.

К основным факторам риска евразийской интеграции, в первую очередь в Казахстане и Беларуси, относят неодинаковую готовность евразийских государств в силу различия в уровне экономического развития и экономической открытости.

К наиболее важным задачам в рамках ЕАЭС эксперты относят необходимость расширения торгово-экономического сотрудничества. Казахстан, как и Беларусь, намерены получать дополнительные возможности для выхода своей продукции на российский рынок и обеспечить получение важнейших ресурсов по внутрироссийским ценам.

Участие Казахстана и Беларуси в евразийской интеграции определяется стремлением к оптимальному сочетанию возможностей всех стран и оценками проблем регионального развития. Кроме того, Казахстан и Беларусь рассматривают участие в ЕАЭС как средство получить доступ к российскому рынку для своих национальных производителей и привлечь в экономику дополнительные финансовые ресурсы. Армения и Кыргызстан рассматривают евразийскую интеграцию сквозь призму своих экономических проблем и геополитических интересов.

Позиция и интересы России в ЕАЭС

Москва исходит при осуществлении интеграционных процессов из ведущей, даже доминирующей роли России в ЕАЭС. В российском официальном и экспертном дискурсе евразийская интеграция рассматривается, прежде всего, как ресурс экономического развития, а также как способ стимулирования развития сопредельных государств.

Роль стран-участниц во взаимной торговле различна. Так, во взаимном экспорте доминирует РФ, на долю которой в 2017 г. приходилось 63,4% экспорта всех товаров в рамках ЕАЭС. Наименьшее значение объединенный рынок имеет для РФ – менее 10% экспорта РФ идет в страны ЕАЭС, и такую же долю в российском импорте занимают поставки из указанных стран. Однако в предшествующие десятилетия этот рынок играл более значимую роль для всех стран-участниц.

Уже за первый год существования единой таможенной территории статистика подтвердила неоспоримую выгоду снятия барьеров на пути движения товаров, опровергнув скептические ожидания противников евразийской интеграции. Так, общий товарооборот Белоруссии, России и Казахстана в 2011 г. вырос более чем на 1/3 по сравнению с аналогичным периодом 2010 года. Более чем на 40% выросла взаимная торговля внутри ТС, особенно на приграничных территориях.

Однако затем первые обнадеживающие цифры стали сокращаться. Объем взаимной торговли за январь-декабрь 2014 г. составил $57 млрд., или 89% от уровня соответствующего периода 2013 г. (в т.ч. между РК и РФ – 79%). За январь-сентябрь 2015 года цифры составили всего 74% к аналогичному периоду прошлого года.

В РФ признают наличие непростых проблем в сфере интеграции. Нетарифные ограничения, а также отсутствие реальной координации политик (макроэкономической, промышленной, сельскохозяйственной и далее по списку) – проблемы иного свойства, предопределенные институциональной рыхлостью евразийской интеграции. С переходом к созданию ЕАЭС и преобразованием Комиссии ТС в Евразийскую экономическую комиссию (ЕЭК) установлено абсолютное равенство всех сторон при принятии решений, в то время как доля РФ в финансировании бюджета достигла 88% в соответствии с ее долей в распределении доходов от поступления импортных пошлин.

Формальное уравнивание РФ с другими государствами ЕАЭС способно усложнить принятие решений и снизить темпы интеграции. Наделение всех членов равным количеством голосов и представительством в органах управления с предоставлением каждому права вето на решения наднационального органа резко усложнило выработку общей позиции. В результате затягивается формирование полноценного единого экономического пространства, завершение которого отодвинуто с 2017 на 2024 год. Расширение наднациональной бюрократии (число сотрудников выросло в 10 раз) повлекло удорожание работы наднационального органа – средние расходы на одно решение ЕЭК возросли более чем в 20 раз по сравнению с Комиссией ТС. И это притом что ЕЭК так и не приняла на себя функции инициирования решений (они по-прежнему вносятся правительствами), а также ответственности за их исполнение.

Пассивность бюрократической надстройки проявилась в размывании идеи формирования ЕАЭС с согласованием отраслевых политик развития, которые имеют ключевое значение для обретения союзом самодостаточности и конкурентоспособности. Проведение таких политик в конечном счете означает восстановление кооперационных связей при совместном производстве сложной продукции, востребованной и внутри объединения, и на внешних рынках. Синергия объединения усилий в промышленности и сельском хозяйстве – это 2/3 совокупного интеграционного эффекта (против 1/3, полученной от самого факта появления единой таможенной территории), а также неиспользованный ресурс экономического роста для стран союза.

Для повышения престижа и конкурентоспособности ЕАЭС на евразийской арене необходимо наполнить содержанием и другие форматы взаимодействия. Большую роль в реализации идеи, скажем, транспортных коридоров РФ – ЕАЭС (с последующим замыканием на магистрали, создаваемые в рамках проекта «Экономический пояс Шелкового пути» (ЭПШП). Намеченное сопряжение трансъевразийских планов ЕАЭС со стратегической инициативой ЭПШП требует трезвого расчета и прагматизма. Суперпроект «Один пояс, один путь», выдвинутый председателем КНР Си Цзиньпином осенью 2013 г., быстро превращается в несущую конструкцию новой геополитической и геоэкономической стратегии Китая.

Россия осмотрительно заявила, что готова на взаимодействие с учетом опорных многосторонних механизмов функционирования БРИКС и ШОС. Тем не менее, осторожность Москвы небеспочвенна. Пекин заинтересован в продвижении грузов через ЕАЭС без задержек на таможенных границах. Именно это должно стать содержанием переговоров и консультаций на всех уровнях. Однако, несмотря на стратегический характер партнерства КНР и России, торг о конфигурации меридиональных транспортных сетей будет очень сложным. Китай уже активно работает над развитием альтернативных трансконтинентальных маршрутов через Центральную Азию и Закавказье. Стремление Пекина к расширению транспортных связей западных регионов страны с внешними, в том числе региональными рынками пока негативно сказывается на российских интересах.

Являясь географическим ядром Евразийского континента и располагая экономически привлекательными транспортными коридорами, РФ пока проигрывает конкуренцию проектам «центральноазиатского транзитного звена» ЭПШП и серьезно отстает в борьбе за обработку международных трансграничных потоков. Накопившиеся проблемы грозят утратой сектора, стратегически важного для российской экономики.

По мнению российских экспертов, России следует исходить из следующих принципиальных соображений. Транзит является мощным интеграционным фактором, способствующим росту региональной торговли, увеличению иностранных инвестиций и реализации совместных трансграничных проектов. Приоритетное и опережающее развитие восточных областей РФ, особенно их инфраструктуры и человеческого потенциала, превращение этих регионов во второй политико-экономический центр страны. России и ее партнерам по ЕАЭС важно поймать «азиатский ветер» в «паруса» своего развития еще и потому, что маршруты, проходящие по союзной территории, будут способствовать увеличению объемов товарообмена между АТР и другими регионами континента. Россия могла бы переключить на себя значительную часть евроазиатских грузопотоков.

Утверждение РФ и ЕАЭС как ключевого транспортно-коммуникационного звена единой евразийской инфраструктуры позволило бы сблизить сырьевые и промышленные регионы РФ, способствовало развитию производственных комплексов и социально-экономической сферы на обширных восточных территориях. Получили бы интенсивное развитие железнодорожная, металлургическая отрасли, горнорудная промышленность, речное судостроение и судоходство, технологии энергосбережения, космические средства навигации, газовая и лесная промышленность, телекоммуникационные и другие технологии.

Москва признает (с критических позиций) наличие ряда противоречий между государствами-участниками ЕАЭС. Так, российские эксперты считают, что Казахстан, стоявший у истоков создания СНГ и ЕАЭС и считавшийся наряду с Белоруссией надежным союзником России, берет курс на Запад. В отношении Минска обращается внимание на тот факт, что Белоруссия начала геополитический разворот, заявившая о корректировке внешнеэкономической деятельности. Белоруссия хочет избавиться от зависимости от одной страны – России. Есть стремление диверсифицировать отношения, в том числе за счет развития связей с Европейским союзом и остальным миром. Президент А.Лукашенко заговорил о необходимости защиты белорусского информационного пространства от российского влияния. Минск сейчас активно торгуется за компенсации для себя, чтобы уравнять условия, в которых работают российские и белорусские НПЗ.

С одной стороны, требование, чтобы субъекты хозяйствования в ЕАЭС действовали в равных условиях, при равных ценах, чтобы могли справедливо конкурировать друг с другом, выглядит абсолютно логичным. Но, считают российские эксперты, Белоруссия оказалась подвержена «ресурсному проклятию» из-за беспошлинной торговли энергоресурсами с Россией. С другой стороны, все участники ЕАЭС, включая Беларусь, поставили свои подписи под документом, где свобода движения товаров ограничена изъятиями. В частности, изъятия эти касаются как раз рынка энергоносителей, и на равнодоходные цены договорились выйти к 2025 году. Таким образом, А.Лукашенко возмущается условиями, на которые ранее он сам согласился.

По отношению к Бишкеку делается вывод, что ставку на отношения с ЕС делает еще один член ЕАЭС – Киргизия. Президент С.Жээнбеков обсудил в Брюсселе новое соглашение о партнерстве с Евросоюзом в рамках стратегии «ЕС – Центральная Азия». Бишкек заинтересован в европейских инвестициях в приоритетные секторы экономики. Брюссель создает для этого условия, разработав новую стратегию для Центральной Азии.

Главной причиной стремления Киргизии вступить с союз, в котором она видела, прежде всего, рынок сбыта для своей продукции. Но первая попытка провезти в Россию свои фрукты и овощи была пресечена казахстанской таможней. Киргизская продукция была объявлена вне закона на территории союза, пока в стране не будут построены санитарные лаборатории, выдающие соответствующие сертификаты. Впоследствии оказалось, что торговые разбирательства между Казахстаном и Киргизией были связаны с предстоящими выборами киргизского президента. Политика вмешалась в экономику.

На этом фоне ослабевает интерес к ЕАЭС и у Молдавии, получившей статус наблюдателя в союзе. Тем более что правительство и парламентское большинство готовы разорвать связи с Россией, ссылаясь на то, что РФ не выводит свои войска из Приднестровья. Сторонником сближения с Москвой остается президент Игорь Додон, но и он уже сомневается. Молдавия может стать буферной зоной столкновения интересов в нынешнем противостоянии Запада и России.

Российские аналитики делают вывод, что ситуация становится взрывоопасной. Она ускорит не только окончательную деградацию СНГ, но превратит в зону риска ЕАЭС, с которым Москва связывала интеграционные надежды. России придется жить в новых условиях – без союзников в ближнем круге.

Таким образом, Россия заинтересована в расширении своего экспорта на единый рынок ЕАЭС, обеспечении беспрепятственного проникновения товаров отечественных производителей к конечному потребителю государств–членов, повышении доли несырьевого экспорта, устранению оставшихся препятствий и ограничений в торговле. Оценка эффективности ЕАЭС в России будет во многом зависеть от того, станет ли единый рынок ЕАЭС в перспективе до 2025 г. реализованной возможностью для расширения российского экспорта.

Россия заинтересована в формировании зон свободной торговли со странами-соседями на евразийском пространстве, а также со странами дальнего зарубежья. Заключение ЗСТ не только расширяет возможности для российских экспортеров, но и позволяет диверсифицировать импорт, поступающий на российский рынок, что немаловажно в условиях экономических санкций и продовольственного эмбарго.

Создание ЕАЭС и углубление интеграции в Евразии, с российской точки зрения, может способствовать формированию региона, привлекательного для других экономических игроков.

Россия, помимо развития собственных территорий и реализации своего транзитного потенциала, заинтересована также и в том, чтобы реализация проектов сопряжения ЕАЭС и ЭПШП состоялась и в государствах – членах ЕАЭС и стала для них дополнительным инструментом роста и повышения уровня социально-экономического развития. В целом ожидается, что реализация данной инициативы поможет сформировать необходимый уровень транспортно-логистической связности региона, без чего невозможно и развитие единого рынка ЕАЭС. Поэтому в части реализации сопряжения ЕАЭС и ЭПШП в России наблюдается довольно высокий уровень ожиданий на перспективу до 2025 г.

В условиях стремительного старения населения убыль национальных трудовых ресурсов может стать тормозом для развития экономики РФ. В этой связи миграционный ресурс приобретает такую роль, какой он никогда не имел прежде. РФ заинтересована в притоке рабочей силы из сопредельных стран, с которыми ее связывает длительная история сосуществования в рамках единого государства и сформированная за этот период социально-культурная общность. В то же время необходимость реиндустриализации страны и создания инновационной экономики предъявляет определенные требования к качеству прибывающего человеческого капитала. Поэтому задача развития кадрового потенциала становится не менее острой, чем задача привлечения трудовых ресурсов.

В этой связи оценка эффективности процессов евразийской интеграции в России в среднесрочной перспективе будет находиться под влиянием следующих факторов:

1) расширение рынков для товаров отечественного производства, диверсификацией торгово-экономических отношений;

2) формирование единого финансового рынка и превращением России в один из мировых финансовых центров;

3) расширение возможностей для внешнеторговой деятельности;

4) степень реализации транспортного потенциала страны и развития транспортно-логистической инфраструктуры;

5) расширение возможностей доступа к рабочей силе государств–членов Союза и развитием кадрового потенциала;

6) создание общего рынка электроэнергии.

На сегодняшний день в России наблюдается профицит производимой электроэнергии. Россия заинтересована реализовывать излишки электроэнергии как в странах ЕАЭС, так и на внешнем рынке. Однако спрос на эту продукцию внутри ЕАЭС сегодня невысокий. Небольшой дефицит электроэнергии наблюдается в Беларуси, Казахстан практически полностью удовлетворяет свои потребности. В Армении и Кыргызстане ситуация иная. Кыргызстан является генерирующей страной в вопросах электроэнергии, но в силу конфликта с Узбекистаном из-за водного вопроса он вынужден уменьшать расход воды на выработку электроэнергии. Как следствие, из экспортирующей страны она превратилась в импортирующую, уже два года закупая электроэнергию из Казахстана.

Поэтому общий интерес стран ЕАЭС и России заключается в создании общего рынка электроэнергии, чтобы получить возможность экспортировать излишки электроэнергии в третьи страны, а также удовлетворить собственные потребности. Российская система по мощности превосходит все системы стран ЕАЭС в 10-30 раз, актуальные внутренние потребности РФ составляют 5 гигаватт, при этом она обладает мощностями в 12 гигаватт. По этой причине Россия выступает сторонником формирования общего рынка электроэнергии и ожидает, что это будет дополнительным инструментом для роста ВВП во всех странах ЕАЭС в среднесрочной перспективе.

Политика Казахстана в отношении ЕАЭС

Казахстан придерживается принципа многовекторности как во внешней политике, так и в сфере внешнеэкономических отношений. Для Казахстана большое значение имеет сотрудничество как с Россией, так и с ЕС, КНР и другими партнерами. Для Астаны особенно чувствителен вопрос национального суверенитета. Казахстан на протяжении всего постсоветского периода последовательно реализует собственную программу социально-экономического развития, и внешнеэкономическое взаимодействие, равно как и свое участие в интеграционных проектах, рассматривает исключительно в соотношении с собственными национальными приоритетами и задачами.

Учитывая непрестанную критику со стороны национал-популистов, руководство Казахстана рассматривает ЕАЭС как экономическое объединение с едиными правилами движения товаров, услуг капитала, трудовых ресурсов. При этом Н.А.Назарбаев неоднократно подчеркивал, что ни о каком воссоздании СССР речи не идет. В то же время, обращалось внимание западных партнеров на необходимость изживания стереотипов холодной войны, которые мешают смотреть в будущее Несмотря на неприятие Западом в целом евразийской интеграции, большинство населения Казахстана, тем не менее, поддерживает интеграционное сотрудничество с Арменией, Беларусью, Кыргызстаном и Россией.

1 января 2018 г. вступил в силу новый Таможенный кодекс ЕАЭС. В Казахстане с участием представителей государственных органов и бизнес-сообщества была своевременно проведена разъяснительная и организационно-подготовительная работа. В частности, Казахстаном было направлено 552 поправки (38% всех поправок), из которых было принято 65% поправок. Новый Таможенный кодекс был синхронизирован с рядом законов Казахстана: внесены изменения в Налоговый, Экологический кодексы, Кодекс об административных правонарушениях и т.д.

Внешнеторговый оборот РК в январе-декабре 2017 г. составил $77 646,8 млн., увеличившись по сравнению с аналогичным периодом 2016 го на 25,0%. В том числе экспорт – $48 342,1 млн. (рост – 31,6%), импорт – $29 304,7 млн. (рост – 15,5%). При этом взаимная торговля РК со странами ЕАЭС составила $17 359,6 млн. , т.е. 22,36% всего внешнеторгового оборота РК. Рост торговли РК со странами ЕАЭС в январе- декабре 2017 г. по сравнению с аналогичным периодом 2016 г. составил 25,9%. В том числе экспорт $5 118,3 млн. (+30,2%), импорт — $12 241.3 млн. (+24,1%).

Гораздо ниже уровень товарооборота Казахстана с другими членами ЕАЭС. Например, товарооборот Казахстана c Кыргызстаном в январе – декабре 2017 года с составил $758,4 млн.; с Беларусью – $604,1 млн.; с Арменией – $9 млн. Для сравнения, товарооборот Казахстана со всеми странами ЕС в 2017 году составил около $30 млрд.

Что характерно, интеграционные настроения в Казахстане поддерживают не только представители старших поколений, большая часть жизни которых прошла в СССР, но и молодежь. Результаты социологических исследований, проведенных Институтом Евразийской интеграции, свидетельствуют о поддержке внешнеполитических приоритетов страны (87%), и участия Казахстана в ЕАЭС (86%). В казахстанском обществе фиксируется высокий уровень поддержки участия страны в ЕАЭС – 86,4% опрошенного населения и 98% экспертов одобряют участие Казахстана в ЕАЭС. Этот уровень остается высоким на протяжении уже четырех лет – так, замеры 2014 года показывали уровень одобрения среди населения 84,8%.

Таким образом, благодаря ЕАЭС Казахстан сможет использовать свой транзитный

потенциал при единых транспортных тарифах на едином таможенном пространстве. Именно развитая транспортная инфраструктура окажет позитивное влияние на расширение промышленного производства внутри страны, а значит на повышение материального благосостояния населения.

Для Казахстана восприятие евразийской интеграции и оценка ее развития в настоящее время и в среднесрочной перспективе будет определяться следующими факторами:

1) расширением возможностей для экспорта казахстанской продукции;

2) содействием ЕАЭС реализации внешнеторгового потенциала Казахстана в торговле с государствами – не членами ЕАЭС;

3) способностью ЕАЭС содействовать реализации транзитного потенциала Казахстана;

4) развитием макроэкономического регулирования в ЕАЭС;

5) созданием в ЕАЭС условий для роста деловой активности и повышения

инвестиционной привлекательности;

6) формированием единого финансового рынка ЕАЭС и формированием в Казахстане финансового центра ЕАЭС.

Следует отметить, что отрасли промышленности Казахстана, ориентированные на внутренний рынок, менее привлекательны, чем отрасли-экспортеры, как с точки зрения конкурентоспособности (перспектив роста производства, осваивания новых рынков, наращивания конкурентных преимуществ), так и с точки зрения надежности кредитования (рентабельности производства). По итогам проведенного макроэкономического анализа развития основных отраслей экономики Казахстана в рамках ЕЭП и ЕАЭС также выявлено, что направленность экономики страны является все еще сырьевой. Результаты исследования показали, что в основном экспортоориентированными товарами казахстанского происхождения являются сырье и товары промежуточного потребления, тогда как готовые товары в Казахстане являются импортоориентированными.

Позиция Беларуси в отношении ЕАЭС

ЕАЭС остается важным интеграционным проектом для Беларуси. Вместе с тем, высокие ожидания Беларуси от евразийской интеграции пока не оправдываются. По мнению руководства Беларуси, интеграционной «пятерке» так и не удалось прийти к согласованной промышленной политике «для превращения ЕАЭС в центр экономической силы». Принимаемые решения в ЕАЭС по промышленному сотрудничеству не влекут за собой конкретных действий со стороны государств членов ЕАЭС. Во главу угла поставлена политика импортозамещения. И нередко, предметом замещения являются не импортные товары, а товары, производимые другими странами ЕАЭС.

Также не удалось создать общий рынок транспортных услуг. Беларусь является участником «Шелкового» пути и других транзитных проектов. Однако, по мнению белорусской стороны, ее участие сильно ограничивают или вовсе не допускают к международным транзитным проектам между Востоком и Западом.

Белорусскую сторону беспокоит неурегулированность вопросов функционирования ЕАЭС в условиях применения одним из государств-членов односторонних мер защиты рынка в отношении третьих стран. Как отмечает А.Лукашенко, «нужен четкий механизм взаимодействия в таких ситуациях, в первую очередь для того, чтобы на ровном месте не возникали трения между участниками союза».

Следует отметить, что РБ практически полностью обеспечивает свой рынок товарами собственного производства. Кроме того, в РБ активно используется политика импортозамещения и протекционизм. Итогом стало вытеснение некоторых видов казахстанской продукции с белорусского рынка (например, в сфере машиностроения полностью вытеснены казахстанские подшипники, транспортерная лента, карданные валы, мука, зерно (закупается только для поддержания семенного фонда).

В этой связи, одним из наиболее перспективных направлений по развитию двустороннего сотрудничества является создание совместных предприятий по сборке различной коммунальной и сельскохозяйственной техники на территории Казахстана, а также привлечение передовых белорусских разработок и технологий для внедрения в различные сектора экономики Казахстана.

Минск уже не скрывает своего разочарования от ЕАЭС. Как отмечают эксперты, интеграционная эйфория, которой еще недавно было подвержено белорусское руководство, сменилась пессимизмом относительно перспектив евразийской «пятерки».

28 октября 2016 года президент РБ А.Лукашенко заявил, что «критическая масса накопившихся вопросов вызывает в Беларуси тревожные настроения по поводу перспектив не только СНГ, но и ЕАЭС». Он призвал РФ определиться с будущим совместных интеграционных проектов. В случае нерешенности проблемных вопросов А.Лукашенко пообещал «оптимизировать членство страны в ЕАЭС» (путем отзыва белорусских представителей из организационных структур).

Белорусские специалисты  отмечают, что дальнейшее развитие ЕАЭС во многом зависит от позиции России, которая пытается использовать интеграционную структуру в своих геополитических интересах, имеющих мало общего с экономическими интересами других участников. По их мнению, это может заморозить дальнейшее развитие организации.

Ряд белорусских экспертов и часть широкой общественности критически восприняли попытки государств – членов ЕАЭС самостоятельно преодолеть кризисные экономические явления, вызванные негативной конъюнктурой мировых рынков. По их мнению, стремясь обеспечить положительное сальдо платежного баланса при снижении цен и спроса на внешних рынках, некоторые государства-участники самостоятельно, без согласования с партнерами по ЕАЭС, запустили процессы девальвации национальных валют, а также ввели ряд взаимных ограничений на внутренних рынках.

В Беларуси остро воспринимают снижение уровня жизни населения и неоправдавшиеся ожидания бизнес-сообщества, ставшие результатом негативных явлений в экономике, связанных с экономической ситуацией в странах Союза. Евразийская интеграция, по мнению белорусского бизнеса и экспертного сообщества, действительно снимает барьеры на пути движения продукции малых и средних предприятий и открывает возможности для экспорта, однако эти возможности ограничены уровнем конкурентоспособности белорусской продукции.

Как отмечают в Минске, национальные приоритеты Беларуси в ЕАЭС следующие:

1) скоординированное макроэкономическое регулирование на уровне ЕАЭС;

2) расширение экспорта белорусской продукции на рынок ЕАЭС и на рынки других стран – не членов ЕАЭС;

3) формирование единого рынка энергоресурсов;

4) устранение остающихся преград в движении товаров и рабочей силы;

5) координация промышленной политики внутри ЕАЭС.

Опросы руководителей белорусских малых и средних предприятий по вопросу последствий интеграции в рамках ЕАЭС показывают, что респонденты стали менее оптимистичны­ми в своих оценках влияния евразийской интеграции на их бизнес как в настоящем, так и в будущем. Несмотря на то, что евразийская интеграция снимает барьеры на пути движения продукции малых и средних предприятий и открывает возможности для экспорта, 60,8% из опрошенных респондентов считают, что не смогут эффективно конкурировать на евразийском рынке (среди экспортеров таких 48,1%).

На этом фоне, согласно социологическим опросам населения, который проводил Центр интеграционных исследований Евразийского банка развития и Международное исследовательское агентство «Евразийский монитор», наблюдается некоторое снижение поддержки и уровня привлекательно­сти евразийской интеграции в белорусском обществе. Если в конце 2014 года уровень поддержки ЕАЭС достигал 68%, то по итогам 6 месяцев 2016 года он опустился до 63%. Неоднозначно отношение белорусского общества и к формированию наднацио­нальных институтов ЕАЭС. 34% опрошенных считают, что единая валюта скорее нужна, чем не нужна (46% годом ранее). Идею введения общих законов поддерживают 39%, против высказались 43%. Против общей армии выступают 57%, за – всего 24%. Не поддерживают создание общего органа управления ЕАЭС 43%, в то время, как 37% поддерживают эту идею. На уровне конкретных предпочтений в сфере получения образования, трудоустройства, международного сотрудничества в научно-технической и инвестиционной сферах, молодежь Беларуси в целом демонстрирует более скептическое отношение к взаимодействию со странами СНГ, чаще отдавая предпочтение государствам ЕС и США.

В РБ вызвало также интерес предоставление на саммите статуса наблюдателя при ЕАЭС Молдавии и слова белорусского лидера о том, что обе страны смогут продвинуть свои отношения, несмотря на сложности, что Беларусь всегда откликалась на все просьбы Молдовы, поддерживая эту страну по нужным для нее направлениям.

К наиболее важным задачам ЕАЭС Беларусь относит необходимость расширения торгово-экономического сотрудничества, в том числе с Казахстаном. Беларусь также намерена получить дополнительные возможности для выхода своей продукции на российский рынок и обеспечить получение важнейших ресурсов по внутрироссийским ценам.

В товарной структуре белорусского экспорта в Казахстан за рассматриваемый период преобладают тракторы и седельные тягачи – 6,3%, мебель (в т.ч. медицинская) – 4,5%, сельскохозяйственная техника – 4,1%, грузовые автомобили – 3,9%, молоко и сливки сгущенные и сухие – 4%, шины – 2,9%, лекарственные средства – 2,5%.

Среди импорта из Казахстана в Беларусь за указанный период преобладают уголь каменный – 28,8%, нефть сырая – 23,7%, нефтепродукты – 9,9%. Наблюдалось резкое увеличение поставок легковых автомобилей – в 6,3 раза, на сумму $6,0 млн. Как видно из этих данных, во взаимной торговле РК и Беларуси по-прежнему сохраняется дисбаланс – белорусский экспорт в РК преобладает над импортом из РК в РБ, а удельный вес Казахстана в общем товарообороте Беларуси остается в рамках 1%.

Таким образом, развитие экспортных возможностей – приоритетный инструмент развития для Беларуси, а интеграция в рамках ЕАЭС рассматривается в качестве одного из инструментов, способных содействовать достижению данной цели. Сохранение большого количества изъятий и ограничений на рынках государств–членов ЕАЭС, по мнению белорусского руководства и экспертов, сокращает возможности белорусских экспортеров. С точки зрения белорусского руководства, необходимо урегулировать вопросы функционирования ЕАЭС в условиях применения одним из государств-членов односторонних мер защиты рынка в отношении третьих стран. В тоже время, продукция казахстанских производителей на белорусском рынке представлена незначительно.

В данном аспекте следует отметить, что Беларусь практически полностью обеспечивает свой рынок товарами собственного производства – от продуктов питания и легкой промышленности до продукции машиностроения.  Кроме того, Беларусь активно использует политику импортозамещения. Например, в сфере машиностроения с белорусского рынка были полностью вытеснены казахстанские подшипники, транспортерная лента, значительно сократились поставки черных и цветных металлов, карданных валов, прекратились поставки отечественной муки, казахстанское зерно закупается лишь для поддержания семенного фонда.

Также, на представленность казахстанских товаров и бизнеса в Беларуси  отрицательно влияет специфика государственного устройства и социально-ориентированная модель экономики страны. У представителей казахстанского бизнеса вызывает опасения сложная и часто меняющаяся нормативно-правовая база. В то же время, несмотря на насыщенность белорусского рынка товарами собственного производства, возможности для продвижения казахстанской продукции имеются.

Учитывая сильную зависимость в энергетической сфере, руководство Беларуси обеспокоено отсрочкой создания общих рынков энергоносителей в ЕАЭС. По мнению А.Лукашенко, «если даже условно определены сроки создания единых рынков, то не следует ждать до последнего с их запуском». На фоне белорусско-российского нефтегазового конфликта этот вопрос для Беларуси является одним из наиболее актуальных.

Правительство Беларуси хочет добиться снижения цены на импортируемый из России газ, учитывая запуск с 1 июля 2019 г. общего рынка электроэнергии в ЕАЭС. По мнению Минска, нельзя создать общий электроэнергетический рынок в союзе до формирования общего рынка газа (планируется к 2025 году). Кроме того, совпавшая по времени со стартом ЕАЭС геополитическая напряженность между РФ и Западом продолжает оказывать негативное влияние на национальные экономики стран ЕАЭС. На этом фоне систематический характер приобрели продовольственные «торговые войны» между РБ и РФ. Санитарные, карантинные меры превратились в  инструменты жесткой политики в конкурентной борьбе. Через СМИ РФ насаждается негативное отношение к белорусским продовольственным товарам, качество которых в других странах мира не вызывает никакого сомнения.

С учетом существенной зависимости от экономической ситуации в России, белорусская экономика самым непосредственным образом продолжает ощущать это на себе. Второй год подряд основные макроэкономические показатели демонстрируют отрицательную динамику, наблюдается замедление экономической активности под влиянием неблагоприятной внешнеэкономической конъюнктуры и неустойчивостью положения на мировых сырьевых рынках, обнажились  накопившиеся дисбалансы в экономике страны.

Также обращают внимание слова А.Лукашенко о том, что география ЕАЭС постепенно расширяется. «Построение единого экономического пространства и задачи, заложенные в Договоре о ЕАЭС, находят понимание и отклик у других государств региона. Свидетельством этому является желание Молдовы получить статус государства — наблюдателя при ЕАЭС, а также стремление многих государств образовать свободную экономическую зону с союзом. Однако одно дело закрепить здравые идеи в документе и совсем другое – претворить в жизнь. Здесь у союза достаточно нерешенных проблем» — заявил белорусский лидер. Основное внимание уделяется тому, что Кишинев является важным партнером Минска по ряду направлений, в том числе в рамках СНГ, программы «Восточное партнерство» Евросоюза и т.д. Поэтому Беларусь приветствует предоставление такого статуса Молдове как логичное отражение стремления большинства населения республики участвовать в евразийской интеграции.

Таким образом, официальная позиция Минска состоит в том, что при предоставлении статуса наблюдателя в ЕАЭС будут использовать индивидуальный подход. Но присоединение к этой организации не должно происходить автоматически. опасается, что если предоставить статус наблюдателя всем странам СНГ, не все из которых в равной мере участвуют в интеграционных процессах, то ЕАЭС рискует превратиться в подобие «СНГ-2» и стать в основном дискуссионной площадкой. Поэтому принято решение о том, что будут подготовлены соответствующие документы, которые будут четко фиксировать статус наблюдателя.      Что касается желания Молдовы стать государством-наблюдателем при ЕАЭС, то Беларусь приветствует и поддерживает это решение. То есть, Молдова получила в лице Беларуси активного сторонника предоставления ей статуса государства-наблюдателя с последующей перспективой стать полноценным участником Союза. По их мнению, в лице Кишинева как страны-наблюдателя Минск хотел бы укрепить «европейское плечо» ЕАЭС. При этом Беларусь скептически относится к расширению ЕАЭС за счет азиатских государств – потенциальных кандидатов в наблюдатели (Таджикистан, Иран и т.д.).

Армения и ЕАЭС

В сентябре 2013 года в ходе визита в Москву армянский лидер С.Саргсян объявил о выборе Ереваном Таможенного союза (ТС) и о фактической отмене подписания ассоциативного договора с Евросоюзом. Многие неожиданное заявление С.Саргсяна объяснили давлением России. Ереван в ответ дал понять, что договора с ЕС могло не быть вовсе, если бы члены ТС с большим вниманием отнеслись к желанию Еревана присоединиться к организации. Но интеграционные стремления Армении не находили  понимания, и в повестке дня встал договор об ассоциации с ЕС. Со временем, однако, выяснилось, что Армения, став членом Евразийского союза (ЕАЭС), сумела сохранить в порядке отношения и с ЕС. При вступлении Армении в ЕАЭС ни Москва, ни Брюссель не настаивали на том, чтобы Армения отказывалась от участия в программе «Восточное партнерство».

Многие местные эксперты полагают, что вступление в ЕАЭС продиктовано в большей степени политическими, нежели экономическими соображениями. Отчасти это верно, поскольку вопросы безопасности для Армении, находящейся в окружении таких недружественных государств, как Азербайджан и Турция, стоят на первом месте. В настоящий момент гарантии безопасности и суверенитета здесь связывают с Россией и членством в ОДКБ. Сознавая это, официальный Ереван позиционирует себя в качестве самого надежного союзника РФ в регионе. Подтверждением особого статуса страны и призвано стать вступление Армении в Евразийский экономический союз.

Итак, с точки зрения стратегических целей мотивы принятого решения о вступлении Армении в ЕАЭС очевидны. Укрепляя основы безопасности, Ереван, благодаря свободе передвижения товаров и капитала внутри евразийского экономического пространства, рассчитывает получить доступ на емкий и защищенный рынок и одновременно – приток инвестиций в те сектора экономики, которые ориентированы как на рынок своих партнеров, так и на внутренний рынок. С другой стороны, серьезных расчетов экономических последствий вступления закавказской республики в ЕАЭС не проводилось ни в самой Армении, ни в РФ. Существуют лишь приблизительные оценки.

Армения вошла в состав ЕАЭС (Россия, Казахстан, Белоруссия) 2 января 2016 года, но до этого несколько лет применяла тактику «повышения стоимости входного билета» путем затягивания переговоров. Тактика принесла плоды – страна будет получать 1,13% сумм таможенных пошлин от ввоза товаров на территорию ЕАЭС. Кроме того, до 2022 года сможет применять на ряд товаров (в т.ч. мясо и мясные продукты) таможенные пошлины, отличные от ставок ЕАЭС, сообщила ранее ЕЭК.

Общих границ с Таможенным союзом у Армении нет. Она отрезана, например, от РФ Грузией и Азербайджаном. По этой причине в договоре о присоединении к ЕАЭС оговаривается особый порядок прохождения грузов между иностранными государствами и членами союза. Переходный период для адаптации законодательства, унификации таможенных правил и техрегламентов рассчитан на 8 лет. Так что полноценным экономическим партнером Армения станет не скоро.

Как полагают армянские эксперты, подписанные соглашения открывают возможности для промышленной, сельскохозяйственной и транспортной кооперации не только с РФ, но и с Белоруссией и Казахстаном, поскольку сегодня потенциал торговых и экономических отношений с этими странами остается нереализованным. Армения имеет также сухопутную границу с Ираном, что может стать для российских компаний площадкой для выхода на рынки стран Центральной и Южной Азии.

Став членом ЕАЭС, Армения была намерена претендовать на снижение цены на газ примерно на 1/3 (с $270 до $180 за тысячу кубов). Понятно, что бóльшая часть преференций и льгот, обещанных Армении, ляжет на Россию, как самого крупного игрока в ЕАЭС. В Армении также рассчитывают, что вступление в ЕАЭС поможет стране в реализации таких крупных проектов, как модернизация и перезапуск некогда одного из крупнейших химических предприятий бывшего СССР завода «Наирит», а также продление сроков эксплуатации Армянской АЭС, что стало бы залогом энергетической безопасности республики.

После вступления Армении в ЕАЭС возникли серьезные проблемы. На границе Грузии и России скапливалось огромное количество произведенных в Армении товаров. Нет ясности и в вопросе с Нагорным Карабахом. Вхождение Армении в евразийские структуры вместе с территориями с неопределенным правовым статусом может создать опасный прецедент для нынешних и будущих членов ЕАЭС.

В 2018 г. во главе Армении в результате «цветной революции» встал лидер оппозиции Никол Пашинян. Еще в бытность депутатом он голосовал против присоединения Армении к ЕАЭС. Он пытался агрессивно сорвать ратификацию Таможенного Кодекса ЕАЭС республикой и требовал немедленного выхода из Союза. Сейчас Н.Пашинян стремится к тому, чтобы членство Армении в ЕАЭС и в ОДКБ стало эффективнее и полезнее. Собственно, он настаивает на своих прежних претензиях, только выражается гибче. Эффективность ЕАЭС Н.Пашинян планирует повышать за счет ликвидации многочисленных торговых барьеров и улучшении регулирования «общего экономического пространства». По его словам, в пространстве ЕАЭС существует более 60 барьеров, которые не позволяют нормально развивать интеграционные процессы. Это связано с внутренним (регулированием) стран ЕАЭС.

Кроме того, официальный Ереван после того, как к власти пришел Н.Пашинян, предпринял ряд шагов, расцененных Москвой, как недружественные. Были возбуждены уголовные дела против представителей армянской элиты, связанной с российскими политическими и деловыми кругами. Наконец, армянская сторона не запрещает митинги против российского военного присутствия в Гюмри.

Неудивительно, что Москва настороженно относится к новому армянскому лидеру,  посылая ему соответствующие сигналы. Российским властям могут не нравиться и усилия Н.Пашиняна по урегулированию карабахского конфликта с привлечением США.

Таким образом, российско-армянские отношения состоят из сложных симбиотических элементов. Здесь и интеграция граждан, и обеспечение притока валюты от субъектов российского малого бизнеса, и непрозрачные отношения между российскими холдингами и их посредниками в Армении.

Восприятие евразийской интеграции и оценка ее развития в Армении в настоящее время и в среднесрочной перспективе будет определяться следующими факторами:

1) способностью формирующегося единого рынка энергоресурсов ЕАЭС повлиять на снижение стоимости энергоносителей для Армении;

2) способностью ЕАЭС содействовать преодолению транспортной замкнутости Армении, реализации ее транзитного потенциала, созданию инфраструктуры, позволяющей интегрироваться в региональную торговлю (создание СЭЗ);

3) способностью ЕАЭС содействовать расширению экспорта Армении и реализации многовекторной внешнеторговой политики (прежде всего в отношении ЕС, Ирана и других сопредельных стран).

Таким образом, пока трудно сказать, какие факторы будут преобладать в ходе интеграции Армении в структуры ЕАЭС. Ощутимые результаты, как полагают армянские аналитики, могут проявиться через 5-7 лет. Именно столько, по их мнению, составит переходный период, необходимый для адаптации страны к новым реалиям. Что касается перспектив своего участия в ЕАЭС, Еревану ничего не остается, как продолжать реализацию необходимых процедур и рассчитывать на то, что как только Россия выйдет из кризиса, начнется рост ее экономики, и это придаст мощный импульс всему евразийскому пространству, в том числе и Армении.

Кыргызстан и ЕАЭС

Процесс вступления Кыргызской Республики в ЕАЭС не был простым. С 2010 г. велись жаркие дискуссии о последствиях и преимуществах участия в Таможенном союзе, обсуждение проходило на разных уровнях и во всевозможных форматах. Разрыв союзных кооперационных связей, раннее вступление в ВТО, отсутствие углеводородов, несформированный в новых условиях промышленный блок, сильная торгово-экономическая зависимость от КНР, массовая миграция – это тот незавидный багаж, с которым республика вступила в переговоры со странами ТС и затем ЕАЭС. Россия, Казахстан и Беларусь многие годы учитывали экономические трудности Кыргызстана. Они готовы были предоставить преференции и поддержку, но были категорически против попыток Кыргызстана «усидеть на двух стульях».

За годы независимости в Кыргызстане сформировалась модель экономики с опорой на экспорт рабочей силы и «агрессивный реэкспорт» определенной группы товаров, продвижение которых со спекулятивной ценовой надбавкой на пространстве СНГ наносило серьезный ущерб производственным секторам экономик интеграционной тройки. Конечно, такая модель экономики возникла не от хорошей жизни, скорее – в целях выживания, чем развития. Ясно было, что наступит время, когда эта модель перестанет работать.

В 2014-2015 гг., в период подготовки вступления Кыргызстана в ЕАЭС, к региональным сложностям (частичное блокирование реэкспортных рынков) добавились глобальные вызовы – нарастающий кризис в мировой экономике, охвативший страны АТР, ЕС, а также США; снижение цен на нефть. Это привело к затяжному спаду экономик стран-партнеров, снижению объемов экспорта/импорта, девальвации национальных валют, снижению таможенных и налоговых отчислений в бюджет. Все это усугубил еще и политический кризис в отношениях России с западными странами после 2014 г.

Таким образом, вступление Кыргызстана в ЕАЭС происходило довольно болезненно для кыргызского бизнеса и населения. К безусловно позитивным эффектам интеграции в Кыргызстане относят открытие рынка труда, к негативным – потери для бизнеса, который не смог оперативно переориентироваться с реэкспорта китайских товаров и поставлять конкурентоспособную продукцию на рынок ЕАЭС, столкнувшись с рядом барьеров. Эксперты отмечают недостаточную подготовленность Кыргызстана к вступлению в ЕАЭС, неспособность вовремя оборудовать лаборатории для контроля над качеством продукции, адаптироваться к системе сертификации продукции, надлежащим образом подготовить таможенную инфраструктуру. На сегодняшний день часть этих проблем решена, однако другая часть требует дополнительных усилий.

Представляется, что в Кыргызстане восприятие евразийской интеграции и оценка ее развития в настоящее время и в среднесрочной перспективе будет определяться следующими факторами:

1) расширением возможностей для экспорта продукции Кыргызстана на рынок ЕАЭС;

2) способностью ЕАЭС содействовать реализации транзитного потенциала Кыргызстана;

3) способностью ЕАЭС обеспечить координацию промышленной политики государств– членов Союза, в том числе в сфере АПК;

4) способностью стран ЕАЭС добиться координации в сфере макроэкономического регулирования;

5) формированием согласованной политики государств-членов в сфере развития человеческого капитала и единого рынка труда;

6) способностью формирующегося единого рынка энергоресурсов ЕАЭС повлиять на решение проблем гидроэнергетики Кыргызстана.

Основная критика, звучащая в Кыргызстане в адрес ЕАЭС, заключается в том, что, хотя формально страны Союза открыли свои рынки для кыргызской продукции, по факту были установлены многочисленные барьеры и дискриминационные меры. Ряд экспертов Кыргызстана винит в этом партнеров по Союзу, однако, большая часть понимает, что Кыргызстан вступил в ЕАЭС недостаточно подготовленным.

Вступление в ЕАЭС часто рассматривается в Кыргызстане как проигрыш для кыргызских производителей и открытие рынка Кыргызстана для более конкурентоспособных товаров из других государств-членов ЕАЭС. Так, например, по мнению ряда СМИ и экспертов Кыргызстана, действия Казахстана по введению дополнительных барьеров для кыргызстанских товаров на таможне – это попытка воспрепятствовать проникновению на рынок Казахстана более дешевой и качественной продукции из Кыргызстана. Кроме того, продукция Казахстана на кыргызстанском рынке оказалась более конкурентоспособна, чем кыргызстанская, которая традиционно продавалась в России и Казахстане.

Рассчитывает Кыргызстан и на реализацию своего транзитного потенциала и интересов в рамках сопряжения ЕАЭС и ЭПШП. В частности, в рамках сопряжения предполагается проложить железную дорогу Китай – Кыргызстан – Узбекистан, которая соединит север и юг Кыргызстана и откроет доступ для поставок товаров на рынки стран Западной Азии.

В то же время отдельные сектора и производства могут обеспечить динамичное развитие, учитывая их более высокую сравнительную конкурентоспособность на рынке стран ЕАЭС, а также более высокие таможенные пошлины на импортируемые аналогичные товары из дальнего зарубежья. Сельское хозяйство, легкая и пищевая промышленность как единый кластер АПК являются потенциальным источником экономического роста и в новых условиях имеют серьезные возможности для реализации этого потенциала. Швейную промышленность можно считать одной из наиболее успешных отраслей экономики страны, 95% ее продукции ориентировано на экспорт, причем отрасль имеет серьезные позиции на рынке России в «эконом» сегменте.

Также Кыргызстан ожидает притока инвестиций и расширения рынка для продукции своей горнорудной промышленности и легкой промышленности. Также в Кыргызстане имеется запрос на координацию макроэкономического регулирования. Страна вступила в ЕАЭС в период экономического кризиса в России и глобальных негативных трендов, что существенным образом сказалось на ее валютно-финансовом состоянии, выразилось в негативной экономической динамике, а также значительно повлияло на восприятие ЕАЭС в экспертном сообществе и широкой общественности.

В Кыргызстане наблюдается двойственное отношение к открытию российского рынка для кыргызстанской рабочей силы. С одной стороны, переводы мигрантов составляют до 30% ВВП страны, и облегчение условий трудоустройства для граждан Кыргызстана, безусловно, служит цели повышения благосостояния домохозяйств, а значит, поддержания кыргызстанской экономики и социальной стабильности. Однако, с другой стороны, существующий подход подвергается критике, аргументированной тем, что в долгосрочной перспективе Кыргызстан лишается самой молодой, образованной и конкурентоспособной части населения

Гидроэнергетика традиционно является одной из наиболее важных и вместе с тем проблемных отраслей кыргызстанской экономики. В Кыргызстане вступление в ЕАЭС связывали в том числе с будущими российскими инвестициями в строительство ГЭС. Причины отказа от данного проекта со стороны России отнюдь не всеми воспринимаются как объективные и экономически обусловленные, что оказывает негативное влияние и на восприятие ЕАЭС. Поэтому в Кыргызстане сохраняется ожидание того, что ЕАЭС должен

содействовать решению его гидроэнергетических проблем.

По мнению кыргызских экспертов, участие Кыргызстана в ЕАЭС имеет принципиальное значение для обеспечения экономической устойчивости рынка ЕАЭС, так как создает предпосылки для: продвижения проекта Евразийской интеграции на регион и рынок Центральной Азии, углубления интеграционных процессов в рамках ЗСТ СНГ, расширения возможностей для объединения экономических потенциалов ЕАЭС и ШОС и, кроме того, позитивно влияет на формирование макроэкономической динамики ЕАЭС, а также ресурсной и инфраструктурной политики.

Перспективы развития ЕАЭС

Перспективы развития ЕАЭС будут определяться уровнем развития торгово-экономических отношений между его участниками, а также динамикой отношений с основными внешнеэкономическими и внешнеполитическими партнерами. В этом контексте можно выделить три сценария дальнейшего развития интеграционных процессов в рамках ЕАЭС.

Первый сценарий предполагает успешное развитие интеграции в рамках ЕАЭС. Для этого страны-участники должны преодолеть внутренние разногласия, усилить координацию внешнеэкономической деятельности и перейти к реализации совместных шагов во внешней политике. Сценарий исходит из того, что страны, входящие в ЕАЭС, смогут противостоять давлению со стороны США, ЕС и Китая. В тоже время, подобное развитие ситуации приведет к резкому усилению внешнеполитических позиций России.

В рамках ЕАЭС Казахстан и Кыргызстан получают возможность для интенсификации взаимных отношений и разрешения существующих противоречий. В первую очередь, это касается проблем, связанных с использованием водно-энергетических ресурсов трансграничных рек, а также реализации региональных транспортных проектов.

Второй сценарий – умеренно оптимистичный. Нынешнее развитие ЕАЭС происходит в условиях санкций, введенных в отношении России, падения цен на нефть, что сказывается на наполнении бюджетов России и Казахстана, а также резкой активизации Китая в странах Центральной Азии. Сохранение данных тенденций позволяет ожидать отсутствия качественного улучшения отношений между странами-членами ЕАЭС и, соответственно, евразийская интеграция рискует превратиться в вялотекущий процесс.

Третий, негативный сценарий исходит из того, что страны – участники ЕАЭС не сумеют справиться с имеющимися между ними противоречиями и найти эффективные механизмы противодействия внешнему давлению. В этих условиях ЕАЭС может постичь судьба других интеграционных проектов, которые страны постсоветского пространства пытались реализовать на протяжении 25 лет.

Реализация третьего сценария будет означать ощутимые внешнеполитические потери (в первую очередь – для РФ): дальнейшее уменьшение влияния на постсоветском пространстве, а также экономические потери, связанные с усилением позиций третьих стран в государствах постсоветского пространства. Так, в Центральной Азии возрастает влияние Китая, что будет создавать трудности для российской политики, направленной на реинтеграцию части постсоветского пространства.

До 2025 г. ЕАЭС для укрепления интеграции придется решать ряд важных задач.

Во-первых, преодолевать противоречия реальной торговой политики государств и единой таможенной территории, связанные с нетарифными ограничениями, четким выполнением правил происхождения товаров, сокращением доли экспортных пошлин, определяемых странами самостоятельно.

Во-вторых, для дальнейшего формирования общих рынков сельхозпродукции должна вестись работа не только над полной фито- и ветеринарной сертификацией товаров, но и над созданием единого органа ветеринарного и фитосанитарного надзора.

В-третьих, необходимы действия по определению специализации стран в обрабатывающей промышленности, созданию на ее основе межгосударственных производственных объединений.

В-четвертых, в этот период будет продолжена работа по созданию общих энергетических рынков Союза.

В-пятых, необходимо последовательное развитие транспортной инфраструктуры на пространстве ЕАЭС в координации с китайскими проектами в рамках «Экономического пояса Шелкового пути». Важным аспектом создания единого транспортного пространства ЕАЭС станет согласование транзитных тарифов и улучшение качества транспортно-грузовой логистики.

Для реализации цифровой трансформации энергетической сферы в рамках Программы по цифровизации в странах ЕАЭС предусмотрен ряд мероприятий, направленных на модернизацию бизнес-процессов. Так, например, введение системы учета нефти позволит повысить доходную часть бюджета за счет сокращения нелегальных операций продажи нефти, совершенствовать практический опыт и обозначить другие приоритетные виды энергетических ресурсов для цифровых технологий.

Свобода передвижения рабочей силы в ЕАЭС ограничивается рядом факторов. Среди них – незавершенность разработки нормативно-правового регулирования; отсутствие опыта совместного управления миграционными процессами в формате единого рынка труда и еди­ной миграционной инфраструктуры; неразвитость социальной инфраструктуры, не эффектив­ное использование рабочей силы граждан стран-членов ЕАЭС.

В ближайшей перспективе наиболее вероятными могут быть два сценария изменения трудовой мобильности населения в ЕАЭС: «экстенсивный» сценарий, основанный на географическом расширении ЕАЭС за счет новых членов и «интенсивный» сценарий интеграции — за счет повышения качества социально-трудовых отношений.

Экономическая интеграция в рамках ЕАЭС является одним из основных ресурсов стратегического взаимодействия РФ, РК, РБ, КР, Республики Армения. Экономическая интеграция служит базисом для развития трудовой миграции между странами — членами объединения. В масштабах ЕАЭС РФ и РК являются реципиентами (принимающими странами), остальные государства — доноры трудовых мигрантов. Трудовая миграция является формой реального социально-экономического взаимодействия стран постсоветского пространства, способствует объединению (интеграции) государств.

Помимо прочего, ЕАЭС может стать и инструментом разрешения противоречий, накопившихся между постсоветскими государствами, в частности странами Центральной Азии. Дальнейшее расширение ЕАЭС в краткосрочной перспективе маловероятно. Но в средне- и долгосрочной перспективе нельзя исключать, что у ЕАЭС найдутся точки соприкосновения с такими государствами как Таджикистан, Узбекистан и Турция.

Международные связи ЕАЭС

После завершения институционального оформления Евразийского экономического союза, достижения глубокого уровня интеграции между его государствами–членами перед ЕАЭС встал вопрос о встраивании в глобальную торговую систему. Она сейчас переживает значительные изменения, связанные прежде всего с тем, что отдельные страны и группы стран стремятся в отсутствие дальнейшей либерализации мировой торговли в рамках ВТО к достижению максимально комфортных для себя условий на внешних рынках, прежде всего за счет заключения разного рода соглашений, которые содействуют снятию тарифных и нетарифных барьеров для торговли товарами и услугами, развитию инвестиционного и научно-технологического сотрудничества, свободе передвижения рабочей силы.

ЕАЭС имеет три основных институциональных формата для выстраивания взаимоотношений с внешними партнерами:

1. Соглашения о зоне свободной торговли (ЗСТ). Сегодня ЕЭК, ориентируясь на мировую практику и ожидания внешних партнеров, пытается ставить вопрос о заключении не просто классических соглашений о зоне свободной торговли, предусматривающих снятие тарифных барьеров, а соглашений с обязательствами в сфере торговли услугами и инвестиционного сотрудничества, а также государственных закупок, защиты интеллектуальной собственности и т.д.

2. Непреференциальные торговые соглашения. Данный вид соглашений не содержит обязательств по отмене пошлин и, как правило, предполагает сотрудничество по снятию нетарифных барьеров, таможенному регулированию, инфраструктурным проектам.
3. Меморандумы о сотрудничестве с третьими странами и международными организациями. Они предполагают в первую очередь взаимный обмен информацией. Со своей стороны, внешние партнеры желают получать информацию о ЕАЭС (его таможенно-тарифном регулировании, нетарифных ограничениях и т.д.) как субъекте, на уровне которого сегодня формируется внешнеторговая политика для рынка с более чем 180 млн. потребителей.

Страны ЕАЭС по-разному подходят к тому, в каких форматах и с какой скоростью Союз должен выстраивать свои международные связи. Так, государства – члены ЕАЭС стараются сохранять контроль над такими сферами, как торговля услугами и инвестиции, что затрудняет переговоры о заключении прогрессивных соглашений о ЗСТ. Это порождает не только организационные трудности, но и разную степень готовности государств-членов принимать на себя согласованные обязательств по торговле услугами и инвестициям. Например, подобные обязательства в рамках ЗСТ с Вьетнамом пока на себя взяла только РФ (хотя в соглашении зафиксировано, что другие страны при желании могут сделать это в будущем).

Кроме того, между государствами-членами есть различия и в географических приоритетах: в частности, для Казахстана приоритетно партнерство с Китаем и ЕС (которые являются его основными торговыми партнерами). Для Армении – с Ираном (партнерство с которым сулит большие выгоды от оказания транспортно-логистических услуг) и Евросоюзом.

В свою очередь, официальные представители Кыргызстана заявляют о том, что международный контур будет интересен для Бишкека только после того, как будет создан полноценно функционирующий общий рынок внутри самого ЕАЭС (что актуально для Кыргызстана в свете имеющихся ветеринарно-санитарных ограничений на экспорт его продукции в другие страны Союза). Беларусь в связи с особой структурой своей экономики будет выступать и как потенциально заинтересованный актор (с точки зрения экспорта своей машиностроительной продукции), и одновременно как поборник различного рода компенсаций для собственных чувствительных отраслей.

В настоящее время известно, что к заключению соглашений о свободной торговле с ЕАЭС проявили интерес около 50 стран, в том числе те, которых обычно относят к категории развитых. Государства, с которыми ЕАЭС ведет (или уже завершил) переговоры о создании ЗСТ (на уровне экспертов или официальных представителей), можно разделить на несколько групп.

К первой группе относятся такие страны, как Вьетнам, Египет и Сербия. С ними ЕАЭС (и в первую очередь Россия) поддерживает хорошие политические отношения, имеет взаимодополняющие торговые потоки при наличии возможности нарастить товарооборот и в то же время защитить наиболее чувствительные сектора.

Вторая группа стран, к которой можно отнести Индию и Иран, также имеет хорошие политические отношения со странами ЕАЭС, представляет большой интерес для российских экспортеров, особенно в плане несырьевого и высокотехнологического экспорта. Однако их рынок хорошо защищен различного рода тарифными и нетарифными барьерами.

К третьей группе стран относятся Сингапур, Израиль и Южная Корея. Это страны, с которыми ЕАЭС было бы интересно взаимодействовать не столько с точки зрения наращивания экспорта товаров, сколько с точки зрения инвестиционного сотрудничества и торговли услугами. Кроме вышеназванных стран в ближайшем будущем ЕАЭС, скорее всего, перейдет к переговорам о создании ЗСТ также и с другими динамично развивающимися государствами, такими как Индонезия и Чили.

Перед ЕАЭС стоит серьезный вызов сформулировать подходы к выстраиванию отношений с двумя основными акторами в Большой Евразии – Китаем и Европейским союзом. В Европейском союзе в свете ухудшения отношений с Россией доминируют силы, выступающие за непризнание ЕАЭС в качестве потенциального партнера. Отдельные страны ЕС, в частности, Германия, видят в переговорах с ЕАЭС возможность «вовлечения» России, но общей ситуации это, тем не менее, не меняет. К 2025 г. ЕС и ЕАЭС необходимо и реалистично выйти на заключение не просто соглашения о ЗСТ (которое из-за структуры экономик России и Казахстана не очень им выгодно), а на обсуждение комплексной повестки дня, которая включала бы в себя такие вопросы, как: снижение нетарифных барьеров в торговле, доступ к финансовым рынкам, регулирование защиты прав интеллектуальной собственности, визовая либерализация, энергетическое партнерство, развитие международных транспортных коридоров.

В условиях крупного дефицита в торговом балансе с Китаем создание зоны свободной торговли между КНР и ЕАЭС представляло бы серьезный вызов для многих национальных отраслей промышленности и сельского хозяйства. Все государства — члены ЕАЭС в итоге сошлись на мнении, что в условиях крупного дефицита в торговом балансе с Китаем создание зоны свободной торговли между КНР и ЕАЭС представляло бы серьезный вызов для многих национальных отраслей промышленности и сельского хозяйства. Однако в плане сотрудничества в сфере инвестиций и транспортной инфраструктуры мнения разошлись. Так, РФ традиционно осторожно относится к расширению экономического сотрудничества с Китаем, опасаясь серьезных геоэкономических последствий. Именно поэтому Москва пытается вписать сейчас идею о партнерстве с КНР в более широкий формат ЕАЭС – ШОС – АСЕАН. Тем не менее, на сегодняшний момент сформировался ряд предпосылок, который подталкивает страны ЕАЭС к поиску общего подхода к участию в инициативе «Экономического пояса Шелкового пути» (позднее – Один пояс, один путь).

К концу первого десятилетия XXI века позиции Китая на Евразийском пространстве стали настолько прочными, что большинство экспертов (причем, не только китайских) рассматривали его присутствие как постоянно действующий фактор и, не без оснований, говорили о том, что КНР начинает выступать геополитическим конкурентом не только Западу, но и России. союз между Китаем и Россией, созданный на Евразийском пространстве и направленный против усиливающегося влияния Запада, для Китая является меньшим из зол и в перспективе позволяет решить массу проблем, в том числе и проблему конкуренции между Россией и Китаем на Евразийском пространстве. Главное опасение китайских экспертов в связи с развитием евразийской интеграции было связано с перспективой ШОС.

О серьезной геополитической составляющей проекта говорит объединение всех китайских инициатив в одну концепцию «Один пояс – один путь», а также включение последней в пропагандистский арсенал МИД КНР с акцентом на новую политику в отношении сопредельных государств. На это же указывают важные уточнения, которые появились в «Дорожной карте» практической реализации концепции «Один пояс – один путь».

Таким образом, сегодня руководством КНР ставится задача превращения Китая из «мировой мастерской» в «инновационную державу» и поставщика услуг на мировые рынки, потеснив на этом поприще США и страны Европы. Реализация ЭПШП и Морского Шелкового пути XXI века (МШП), призванная сократить разрыв в развитии отдельных регионов Китая и существенно повысить их производственный потенциал, превратив Китай в один из мировых информационно-промышленных и инновационных центров, должна способствовать решению этой задачи.

Другими словами, в основе концепции лежит не забота о развитии промышленного потенциала стран, через которые будет проходить ЭПШП, а прежде всего – интенсивное развитие западных регионов Китая и их превращение в транспортно-логистический, внешнеэкономический, а в перспективе – и финансовый хаб «Большой Центральной Азии». Одна из главных проблем практической реализации ЭПШП на пространстве Центральной Азии заключается в том, что по ряду позиций он выступает в качестве конкурента идеи Евразийской интеграции. Потому основной вопрос для Китая (да и для стран Центральной Азии) заключается в том, как реализовать этот проект, не вступая в противоречия с Россией и не разрушая ни российско-китайских отношений, ни отношений РФ с государствами региона.

Это означает, что Китаю нужно будет договариваться о разделе сфер влияния и интересов. И договариваться со всеми заинтересованными игроками, но прежде всего – с Россией. Если России и Китаю удастся договориться и разделить сферы ответственности, то вполне вероятно, что идеи Си Цзиньпина о соединении потенциалов ЕАЭС и ШОС и формировании «экономического пояса на Шелковом пути» будут реализованы на практике. Вместе с тем, нельзя не признать, что для России это будет означать довольно сложную игру.

Что касается конкретных направлений сопряжения ЭПШП и ЕАЭС, то их немало.

Во-первых, оба проекта ставят одной из основных задач создание современной транспортной и логистической инфраструктуры. В этом заинтересованы как государства-члены ЕАЭС, так и Китай, как инициатор ЭПШП. Это сулит не только повышение доходов от транзитных сборов и финансовых вливаний в экономики стран Евразийского региона, но и будет способствовать повышению транспортной связанности между самими странами. А в случае вступления всех стран региона в ЕАЭС и успешного строительства единого мощного экономического комплекса, созданная при участии Китая инфраструктура в будущем может стать каналом экспортных поставок продукции ЕАЭС на внешние рынки.

Во-вторых, не менее значимо и то, что ЕАЭС и ЭПШП решают, по сути, единую задачу – упрощение таможенных процедур и снятие барьеров, мешающих развитию взаимной торговли. То, что уже реализовано в рамках ЕАЭС – единая таможенная территория, единые границы, единые правила в области таможенного регулирования, межторговой политики, иных видов нетарифного регулирования, выгодно и для ЭПШП.

В-третьих, Китаю нужно как-то реагировать на растущий дефицит энергоресурсов и проблемы с их доставкой с Ближнего Востока и Африки морским путем. Новая морская, железнодорожная и трубопроводная инфраструктура, которую предполагается создать в рамках реализации ЭПШП, открывает перспективу для решения и этой проблемы.

В-четвертых, еще одно направление, которое также может способствовать расширению сотрудничества между ЕЭАС и ЭПШП, – крупные водные и экологические проекты, необходимость в которых ощущается как в Китае, так в России и Центрально-Азиатском регионе. Кроме того, именно в области экологии открываются перспективы для создания механизмов научно-технического сотрудничества и внедрения научно-технических достижений в производство.

В-пятых, весьма актуальное направление, открывающее перспективы взаимодействия между ЕЭАС и ЭПШП, – совместные проекты, связанные с обеспечением продовольственной безопасности.

Для ЕАЭС главная проблема – преодолеть доминирующую в настоящее время на постсоветском пространстве транзитно-торговую парадигму, которая к тому же активно продвигается США под видом идеи «открытой модели» интеграции в Центральной Азии.

Другая проблема – стремление России форсировать процесс расширения ЕАЭС и увеличения в нем политической составляющей. Хотя открыто против этой политики никто из членов ЕАЭС не выступает, она негативно воспринимается не только общественным мнением, но и политическим истэблишментом государств Центральной Азии. Третья проблема – доминирование национального эгоизма. Партнеры по ЕАЭС не считают необходимым и возможным учитывать проблемы и интересы друг друга.

Наиболее перспективный путь – эффективное использование географических преимуществ Китая и формирующегося единого Евразийского экономического пространства. Продвигаемая Китаем инициатива ЭПШП при разумном учете всех плюсов и минусов на данном направлении может сыграть свою позитивную роль. С Китаем можно разговаривать на равных, правда, лишь тогда, когда он сам признает значимость и силу партнера по диалогу. А поскольку по отдельности государства Центральной Азии, да и Россия в ближайшей перспективе вряд ли смогут конкурировать с Китаем, возникает необходимость создания механизмов, позволяющих объединить усилия. И в этом смысле идея сопряжения ЭПШП и ЕАЭС может оказаться весьма полезной и актуальной.

Необходимо провести анализ параметров, оказывающих влияние на изменение геополитического и геоэкономического контекстов сопряжения китайской инициативы ЭПШП (Один пояс, один путь) и интеграционного проекта ЕАЭС. По оценке экспертов, заключение непреференциального торгово-экономического соглашения между КНР и ЕАЭС существенно укрепит международную субъектность Евразийского экономического союза. Вместе с тем успех евразийского интеграционного проекта и его сопряжения с ЭПШП в решающей степени зависит от того, возобладают ли в этом случае партикулярные интересы отдельных государств, или же они будут соподчинены задачам многостороннего сотрудничества. Такие чувствительные вопросы, как таможенное регулирование, защита внутреннего рынка и производителей, регулирование условий доступа внешних игроков на транспортные и энергетические рынки стран ЕАЭС, наиболее эффективным образом можно решать при наличии консолидированного подхода участников евразийской интеграции.

Возможности, которые открывает сопряжение для государств ЕАЭС, следует рассматривать в качестве своеобразного экзамена на эффективность и политическую зрелость для постсоветских элит. Сам процесс сопряжения ЕАЭС и ЭПШП не может быть сведён только лишь к достижению баланса политико-экономических интересов Китая, России и других стран-членов ЕАЭС. Траектория сопряжения может меняться в зависимости от масштаба внешних вызовов, с которыми эти страны имеют дело сегодня и могут столкнуться в ближайшем будущем. Практическим результатом сопряжения ЕАЭС и ЭПШП может стать появление новой модели евразийского регионализма. Сопровождающая этот процесс разработка концепции Большой Евразии отражает объективную динамику усиливающейся экономической взаимозависимости, но в то же время способствует конструированию макрорегиона на основе идей и идентичностей, гармонизация которых будет служить интересам Китая, России, других стран ЕАЭС, а также более широкого круга евразийских игроков.

При всех проблемах и рисках сопряжение евразийского интеграционного объединения и ЭПШП остаётся начинанием, сулящим выигрыш всем его участникам. Именно с ним в ближайшие годы, по всей видимости, будут связаны серьёзные геоэкономические и геополитические трансформации на Евразийском континенте. Нетрудно предсказать и новые вызовы, с которыми придётся в ближайшее время вместе иметь дело России, другим странам ЕАЭС и Китаю. Успех политики сопряжения далеко не запрограммирован. Вместе с тем наличие политической воли к тому, чтобы реализовать её потенциал, может принести плоды, которыми будут пользоваться страны и народы Большой Евразии.

Китайские специалисты не питают иллюзий в отношении ЕАЭС и открыто говорят о том, что в основу российского проекта создания ЕАЭС также легли объективные цели, одной из которых являлась реинтеграция бывшего СССР. Следует отметить, что стремление разных стран и регионов мира к развитию обусловлено процессом глобализации, происходящим в масштабах всей планеты. Укрепление экономических связей между странами невозможно без их вступления в региональные интеграционные институты. В этом смысле выдвижение проекта ЕАЭС, который должен стать новой формой экономической интеграции, соответствует мировой тенденции.

Осуществление реинтеграции на постсоветском пространстве является одной из стратегических целей России. На первый взгляд, географическое совпадение зон действия китайского и российского проектов, а также частичное дублирование их могли бы привести к конкуренции между ними. Тем не менее, китайские эксперты считают, что многое зависит от того, смогут ли РФ и КНР договориться друг с другом. Иными словами, во избежание конкуренции между двумя этими проектами необходимо укрепить китайско-российские отношения, которые строятся на принципах добрососедства, дружбы и сотрудничества. То есть, китайское видение роли РФ в ЦА абсолютно прозрачно. Выдвигая свой проект, КНР отнюдь не преследует цель нанести какой-либо ущерб интересам РФ, двусторонние отношения с которой она высоко ценит. Главная движущая сила этого проекта – естественное стремление к экономическому сотрудничеству. В силу неизменности географических параметров двусторонний диалог между Китаем и Россией должен выстраиваться на долгосрочную стратегическую перспективу.

По их мнению, в обозримой перспективе сотрудничество между экономическим поясом Шелкового пути и ЕАЭС будет происходить в основном на государственном (в энергетической, транспортной, экономической, торговой, научно-технической, культурной, инфраструктурной и коммуникативной сферах) и региональном (в экономической, торговой, сельскохозяйственной, научно-технической и гидроэнергетической сферах) уровнях. Кроме того, к сотрудниче­ству в рамках экономического пояса Шелкового пути будет привлечен и СУАР, который близок странам региона в этническом, культурном, религиозном отношении. Следует также добавить, что СУАР обладает большим преимуществом в сфере гуманитарного взаимодей­ствия.

Таким образом, отмечают в КНР, на данном этапе темпы создания экономического пояса Шелкового пути не должны быть слишком быстрыми; в противном случае инициатива Китая будет обречена на провал. Для начала следует взяться за преодоление существующих экономических проблем, научиться более эффективно управлять общенародным и социальным факторами, шире использовать многосторонние механизмы, укреплять роль ШОС, устранить возможную недоброжелательность со стороны России и, самое главное, попытаться добиться максимального успеха при минимальных издержках.

Одновременно входя в состав как стран-участниц ЕАЭС и стран «каспийской пятерки», Казахстан и Россия несут определенную ответственность за поддержание должного уровня интенсивности взаимодействия между данными двумя группами. При этом вполне очевидно, что движущей силой как для евразийской, так и для потенциальной каспийской интеграции выступает именно казахстанско-российская экономическая деятельность в таких сферах, как энергетика, транспорт и торговля. Таким образом, существует острая необходимость предотвратить дальнейшее ослабление экономического взаимодействия между партнерами, особенно в период кризисных явлений в экономиках стран региона.

ЕАЭС за счет активизации своих международных связей, в особенности переговоров по созданию зон свободной торговли с различными странами, явно нарастил свой международный престиж, а ЕЭК и профильные национальные министерства и ведомства – свои компетенции в сфере международной торговли.

Интеграционный оптимизм коррелирует в первую очередь с экономическим ростом. Только если в России и других странах ЕАЭС возобновится устойчивый экономический рост, интеграция с внешними партнерами будет происходить гораздо легче и динамичнее. В целом же стоит отметить, что интеграционный оптимизм коррелирует в первую очередь с экономическим ростом. Только если в России и других странах ЕАЭС возобновится устойчивый экономический рост, интеграция с внешними партнерами будет происходить гораздо легче и динамичнее. Во-первых, их интерес и, следовательно, готовность к уступкам будут расти. И во-вторых, в самом ЕАЭС у предприятий будет гораздо больше финансовых и иных ресурсов, а также мотивации для того, чтобы активно использовать имеющиеся торговые соглашения и выступать лоббистами при заключении новых.

Основные направления развития ЕАЭС

Высшим Евразийским экономическим советом были определены основные направления экономического развития ЕАЭС до 2030 г., среди которых были обозначены следующие:

1. Обеспечение макроэкономической устойчивости. Речь идет о достижении стабильности макроэкономических показателей, предсказуемости проводимой экономической политики, повышении технологического уровня и диверсификации производства и экспорта, поддержании устойчивого состояния платежных балансов и снижении внешней задолженности государств Союза.
2. Создание условий для роста деловой активности и инвестиционной привлекательности, что необходимо в связи с дальнейшим усилением международной конкуренции и ограничением доступа на рынки.
3. Инновационное развитие и модернизация экономики должны достигаться повышением уровня научно-технического потенциала и развитием наукоемких отраслей, увеличением доли высокотехнологичного экспорта.
4. Обеспечение доступности финансовых ресурсов и формирование эффективного финансового рынка Союза. Среди значимых проблем, которые планируется решить на данном направлении: гармонизация национального законодательства и практики его применения; совершенствование регулирования рынка ценных бумаг; интеграция биржевого пространства; решение проблемы кредитования предприятий реального сектора экономики; снижение уровня государственного участия. К 2025 г. предстоит завершить процессы гармонизации и создать наднациональный регулирующий орган на финансовых рынках. В целом, как ожидается, финансовая интеграция будет способствовать большей устойчивости рынков к проявлениям кризисных явлений.
5. Инфраструктурное развитие и реализация транзитного потенциала критичны для успешного функционирования единого рынка и обеспечения четырех свобод. Здесь подчеркивается необходимость гармонизации законодательства в сфере транспорта, интеграции в мировую транспортную систему и расширения участия в крупных международных транспортных проектах, создания общего рынка транспортных услуг.
6. Развитие кадрового потенциала вызвано необходимостью перехода к инновационной экономике, развитию высокотехнологичных секторов в условиях дефицита высококвалифицированных трудовых ресурсов. Планируется создание системы мониторинга движения рабочей силы и развития сотрудничества по вопросам обеспечения эффективного функционирования рынка труда.
7. Сотрудничество в целях ресурсосбережения и повышения энергоэффективности связано с повышением требований к качеству выпускаемой продукции и необходимостью конкурентного доступа на внутренний рынок и рынки третьих стран, а также задачей снижения нагрузки на окружающую среду.
8. Региональное развитие (межрегиональное и приграничное сотрудничество). От регионального сотрудничества приграничных территорий на двусторонней основе предлагается перейти к региональному сотрудничеству на многосторонней основе, что будет способствовать обмену опытом, росту взаимной значимости рынков государств–членов, налаживанию производственных связей и созданию новых рабочих мест в малом и среднем бизнесе.
9. Реализация внешнеторгового потенциала диктуется необходимостью диверсификации торговых потоков в условиях нарастающей конкуренции, необходимости сокращения транзакционных издержек и минимизации влияния внешнеполитической конъюнктуры на экономическое развитие стран. Данное направление сотрудничества предлагается расширять посредством заключения непреференциальных и преференциальных торговых соглашений, а также в форме диалогового взаимодействия.

В перспективе до 2025 г. в рамках ЕАЭС запланировано создание нескольких общих рынков и пространств:

• создание общих рынков энергоресурсов, в частности общего рынка газа, общего рынка нефти и нефтепродуктов, а также формирование общего электроэнергетического рынка Союза;
• единого транспортного пространства;
• скоординированной агропромышленной политики;
• устранение имеющихся преград в движении товаров и рабочей силы
• формирование единого финансового рынка ЕАЭС.

*  *  *

По мнению ряда экспертов, предстоящие десятилетия станут годами глобальной экономической борьбы США с Китаем. Место ЕАЭС в этой борьбе просматривается со слабых позиций. В силу ошибок при создании Союза ЕАЭС уже стал архаичной структурой, не имеющей сколько-нибудь серьезных перспектив в будущем.

Становится очевидным, что ЕАЭС пока еще не получил того развития, которое от него ожидали государства-участники при его создании. Официальный Минск уже давно не скрывает своего разочарования от ЕАЭС. Белорусские специалисты отмечают, что дальнейшее развитие ЕАЭС во многом зависит от позиции России, которая пытается использовать интеграционную структуру в своих геополитических интересах, имеющих мало общего с экономическими интересами других участников. По их мнению, это может заморозить дальнейшее развитие организации.

Анализ национальных программ экономического развития государств-членов ЕАЭС показал определенные противоречия между национальными экономическими задачами и задачами Евразийского экономического союза. Вместе с тем у стран отсутствует нацеленность на формирование общего внутреннего рынка в рамках Союза с учетом специализации стран по отдельным видам продукции. Нет достаточной вовлеченности государств-членов в кооперационные поставки, что связано с минимальной осведомленностью хозяйствующих субъектов о потребностях и производственных возможностях производителей промышленной продукции из стран – партнеров по ЕАЭС.

Анализ материалов по проблемам евразийской экономической интеграции показывает, что обязательства стран-участниц в рамках Договора о ЕАЭС часто не соответствуют фактически проводимой ими политике. В информационном пространстве можно обнаружить целый ряд примеров несоответствия решений стран-членов ЕАЭС, принимаемых на национальном уровне, с их интеграционными обязательствами в рамках объединения. Наряду с этим, к наиболее обсуждаемым проблемам в функционировании Союза наблюдатели относят и определенную несогласованность в проводимой макроэкономической политике, и недостаточную степень унификации таможенных правил государств-участников. Единое таможенное пространство нередко используется партнерами по союзу для реэкспорта запрещенных товаров на территорию России. Недоработки в процедурах решения экономических споров и слабость институтов наднационального регулирования затрудняют развитие гармоничных отношений между партнерами по ЕАЭС, многие из которых прибегают к политическому торгу в рамках проводимого ими многовекторного внешнеполитического курса.

В 2014-2017 годы на евразийском пространстве наблюдались противоречивые и разнонаправленные процессы. Вместе с тем приходится констатировать, что прогресс в организационном оформлении интеграции сопровождается фактическим размыванием ее материальной основы. Развитие национальных экономик государств ЕАЭС, прежде всего ведущих стран-участниц Союза – Белоруссии, Казахстана и России – и их взаимного сотрудничества столкнулось в последние годы с серьезными трудностями. Ухудшение экономической ситуации в интегрирующихся государствах обусловило снижение объема их торгово-экономических связей, в том числе и взаимной торговли.

Замедление экономического роста в странах ЕАЭС во многом связано с тем, что этот рост происходил в основном на устаревшей, оставшейся еще с советских времен технологической базе и не сопровождался масштабной модернизацией экономики. В экономиках этих стран, прежде всего РФ и РК, доминирующее положение занимают сырьевые отрасли, сильно зависящие от мировой конъюнктуры; в Беларуси доля продукции машиностроения в структуре промышленной продукции за годы независимости упала почти вдвое.

Предполагается, что реализация заложенных в Основных направлениях принципов и механизмов взаимодействия сторон придаст мощный импульс углублению кооперации между ними в области промышленности, объединению инновационных инфраструктур и систем трансфера технологий, своевременному выявлению и устранению барьеров на пути развития промышленного сотрудничества. Это, однако, в решающей мере будет зависеть от успешного развития и модернизации промышленности (и экономики в целом) в каждой из стран-участниц.

ЕАЭС находится в начале своего становления, что неизбежно порождает конфликты между его участниками из-за столкновения интересов отдельных стран. Ведь изначально объединительные проекты задумывались как политические или геополитические, а экономические последствия не до конца просчитывались. Торговля государств-членов ЕАЭС с третьими странами стабильно растет, однако внутренняя – с партнерами по объединению – в физическом выражении сокращается. Эти проблемы касаются таких областей как реальная интеграция, производственная кооперация и взаимные инвестиции.

Переход к координации элементов монетарной политики в странах ЕАЭС на данном этапе их развития невозможен в силу существенного различия в уровне инфляции, коэффициента монетизации и других финансово-экономических параметров. Для перехода к координации элементов денежно-кредитной политики странам ЕАЭС необходимо внести поправки в банковское законодательство в части выделения приоритетной цели денежно-кредитного регулирования; повышения независимости регулятора за счет закрепления за ним единоличных полномочий по разработке и реализации монетарной политики; выстраивания взаимоотношений с правительством по вопросам назначения/отставки руководства центрального банка, утверждения отчетности и др.

Перспективы евразийской интеграции связаны с внутриполитическим развитием стран – участников Евразийского экономического союза, а также с их способностью согласовать национальные интересы. Создание ЕАЭС открывает возможности для стабилизации экономической ситуации в странах, участвующих в евразийской интеграции, а в перспективе – для проведения модернизации и реиндустриализации. Хотя очевидно, что преимущества от интеграционных процессов не могут быть получены мгновенно.

Законы геоэкономики достаточно суровы: это означает, что государство с долей в мировом ВВП (речь о России) около 2% выступать в качестве интеграционного ядра экономического образования может только в случае, если у него во внешней политике все благополучно. Если же оно, как это происходит в последние годы, оказывается в недружественном окружении и под режимом санкций, связывать себя с ним общими экономическими проектами можно только тогда, когда выгоды перевешивают риски такой связи.

В этом отношении идеи о расширении ЕАЭС – как за счет государств постсоветского пространства, так и за счет создания ЗСТ, выглядят нереальными. Например, вступление в организацию Таджикистана станет еще одной экономической проблемой, которую Москва, Астана и Минск смогут решить только за счет собственных ограниченных ресурсов, что подтверждается примером Кыргызстана и Армении.

Все страны, которые были заинтересованы в сохранении тесного сотрудничества на постсоветском пространстве, свой выбор сделали. Остальные постсоветские страны ориентируются на укрепление отношений с западными государствами, и пока нет предпосылок для смены их внешнеполитических приоритетов.

Таким образом, можно сформулировать следующие выводы:

1. Ожидания государств – членов ЕАЭС относительно будущего Союза до 2025 г. формируются в тесной привязке к задачам внутреннего экономического развития и решению актуальных проблем, которые различаются от страны к стране. Этим обусловлено наличие различных приоритетов государств–членов в отношении интеграции. Иногда разница в приоритетах государств ЕАЭС активно эксплуатируется на уровне официального и экспертного дискурса: подчеркивается, что разные экономики стран ЕАЭС обусловливают несовпадение целей и задач государств-членов, что препятствует полноценной интеграции, тормозит ее темпы. Однако в целом есть понимание, что это неотъемлемый процесс любого интеграционного процесса, в котором по определению участвуют разные экономики, как это было, например, и в Евросоюзе.
2. В качестве общих эффектов интеграции, ожидаемых во всех государствах–членах в среднесрочной перспективе, можно отметить повышение конкурентоспособности национального бизнеса и национальных товаров; повышение инвестиционной привлекательности; реализацию транзитного потенциала и развитие транспортно-логистической инфраструктуры; реиндустриализацию и развитие промышленной кооперации; ликвидацию остающихся барьеров и ограничений в торговле; формирование кадрового потенциала для единого рынка труда.
3. В ряде государств–членов присутствует ожидание содействия ЕАЭС решению конкретных национальных задач и реализации конкретных проектов (например, строительство железной дороги, ГЭС, АЭС и др.). Таким образом, помимо ожидания долгосрочных выгод от интеграции действует эффект «сиюминутных выгод», которые должны были быть получены при вступлении в Союз и, если этого не происходит, наблюдается определенная степень разочарования в отношении эффектов евразийской экономической интеграции.
4. На уровне общественного мнения и экспертных оценок практически во всех странах Союза наблюдается снижение ожиданий от евразийской экономической интеграции, что фиксируют и социологические опросы, и экспертные интервью. Во многом это связано с падением объемов внутренней и внешней торговли, кризисными явлениями в экономиках всех государств–членов (падение ВВП, девальвация национальных валют и др.). Отмечается повышение уязвимости национальных экономик в результате повышения их взаимосвязанности в рамках ЕАЭС, ощущение замедления темпов интеграции. Однако у ряда экспертов есть понимание, что данная негативная динамика связана, в основном, с влиянием внешних факторов. Что касается замедления темпов интеграции, то это обусловлено следующими причинами. Те барьеры, которые можно было снять довольно легко и которые сразу дали мощный эффект в передвижении товаров, были сняты на первом этапе интеграции. Далее предстоит кропотливая, более сложная, трудоемкая и затратная по времени работа по согласованию наиболее чувствительных аспектов интеграции. Снятие последующих барьеров, ликвидация изъятий, согласование политики в более чувствительных отраслях может вызывать конфликты среди экономических субъектов и руководства стран, а следовательно, и провоцировать серьезную критику в адрес Союза.

5. Расширение возможностей для наращивания объемов внешней торговли с третьими странами и интеграционными объединениями является одним из устойчивых общих ожиданий для всех государств-членов ЕАЭС. Присутствует запрос на согласование внешнеполитических и внешнеэкономических решений в той части, где они затрагивают интересы партнеров по Союзу. Имеет место ожидание расширения списка стран и блоков, с которыми будут заключены преференциальные и непреференциальные соглашения по торговле; увеличения масштабов внешней торговли с ЕС и Китаем. Присутствует мнение, что в среднесрочной перспективе интеграционное объединение будет способно повысить привлекательность единого рынка для внешних партнеров и значимость Союза во внешнеполитической и внешнеэкономической сфере.