Кожирова С.Б. Языковой ландшафт Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР) КНР

Синьцзян-Уйгурский автономный район (СУАР) является одним из самых многонациональных районов КНР. По данным Государственного управления статистикой СУАР на 2017 год, население СУАР составляло 23597300 чел., в автономном районе проживают представители 48 национальностей. Однако, несмотря на такое этническое многообразие, бóльшая часть населения представлена 11 национальностями. Среди них 8611000 (36,5%) – ханьцы; 11303300 (47,9%) – уйгуры; 1591200 (6,7%) – казахи; 839 837 (4,4%) – дунгане и другие численностью менее 1%. Самая большая национальность – уйгуры, которые составляют около 50% всего населения автономного района.

Национальный состав Синьцзяна (по данным 2012 года) [1]

Уйгуры являются коренным населением. Они проживают по всему Синьцзяну и, в основном, сосредоточены на юге Синьцзяна – Хотан, Кашгар, Аксу, Турфан, Кызылсу, Киргизском автономном районе, Баянгол Монгольском автономном районе, городе Урумчи, Или и других местах. Современные ханьцы в основном – эмигрировавшие китайцы во время династии Цин (1644-1911 гг.), а также в период с 1912 по 1949 гг.

После образования КНР в 1949 году сюда приехало много молодёжи, демобилизованных солдат и выпускников вузов на работу. Многие мигранты приехали работать на государственной службе. Если раньше китайские власти не обращали особого внимания на образовательный уровень ханьских переселенцев, их военную подготовку, то в 1990-е гг. XX в. в СУАР стараются закрепить тех ханьцев, которые знают местные реалии, хорошо подготовлены в физическом и военном отношениях, преданы идее сохранения единства Китая. При этом предпочтение отдается вышедшим в отставку солдатам и офицерам Народно-освободительной армии Китая (НОАК), особенно если они служили в Синьцзяне. Их, а также других ханьцев, прибывших из внутренних районов КНР, китайские власти стараются поселить в районах, непосредственно примыкающих к границе с Таджикистаном, Кыргызстаном и Казахстаном, а коренное население Синьцзяна побуждается к переселению из приграничья во внутренние области СУАР. Таким путем предпринимается попытка исключить возможность оказания зарубежной помощи сторонникам независимости Синьцзяна внутри СУАР через территорию Центральной Азии.

Казахи в основном проживают в Или-Казахском автономном районе, Мори Казахском и Баришен Казахском автономном уезде, Урумчи, Тянь-Шане и других местах. Дунганцы хуэй проживают в Чанцзи Дунганском автономном районе, автономном уезде Янчи, городе Инин, автономном уезде Хуочен, городе Урумчи и Турфанском регионе. Большинство киргизов в Синьцзяне проживает в Кызылсу киргизском автономном район. Малая часть разбросана по южному Синьцзяну – Уши, Аксу, Яркенд, и других уездах, а также в северном Синьцзяне Такеш, Чжаосу.

Автономии Синьцзяна

Национально-территориальные автономии СУАР КНР осуществляются на трёх территориальных уровнях: автономные районы, автономные округа и автономные уезды, где компактно проживают разные национальности. Этим обусловлена разнородная структура национально-территориального устройства внутри СУАР КНР, включающая 5 автономных округов:

Или-Казахский (здесь вторым по величине этносом после ханьцев являются казахи); Боро-Тала-Монгольский (численность национальных групп в порядке убывания: ханьцы, уйгуры, казахи, монголы и др.); Баянгол-Монгольский (численность в порядке убывания – ханьцы, уйгуры, дунгане, монголы); Чанцзи-Хуэйский (второй по величине этнос после ханьцев – дунгане); Кызылсу-Киргизский (на первом месте по численности уйгуры, на втором – киргизы), 6 автономных уездов, выделенных исходя из национально-территориального принципа, обеспечивают автономное управление других национальных меньшинств, помимо уйгуров. Кроме того, в составе СУАР имеются ещё 7 округов, 4 города, подчинённых автономному району, 16 городов окружного подчинения и 62 уезда [2].

В ходе инспекционной работы в Синьцзян-Уйгурском автономном районе в начале 2014 года Председатель КНР Си Цзиньпин подчеркнул, что ЦК КПК всегда уделял повышенное внимание работе в Синьцзяне. Данный регион занимает особенно важное и стратегическое положение в партийной и государственной работе в целом, синьцзянские комитеты КПК и администрации всех уровней должны добросовестно проводить большой политический курс ЦК КПК в отношении работы в Синьцзяне в новых условиях, создать благоприятные условия для удержания и использования исторических шансов, реализации скачкообразного развития в Синьцзяне.

Национальные кадры

Важное направление региональной и национальной политики в КНР – управление в автономных районах с помощью национальных кадров. При этом используется национальный язык для ведения документации, учитываются обычаи и традиции данной народности. Этот вопрос затрагивался ещё в «Экспериментальном проекте по вопросам подготовки кадров из национальных меньшинств», утверждённом 24 ноября 1950г.

В 1952 г. были приняты «Основных принципах осуществления районной национальной автономии в КНР». Ст. 121 Конституции КНР закрепила положение об использовании языков национальных меньшинств органами самоуправления в территориальных автономиях. Закон КНР 2001 г. содержит требования учитывать при комплектовании Собрания народных представителей (СНП) пропорциональное соотношение представителей народностей и национальных меньшинств. Кандидатуры в СНП определяются в соответствии с принципами и нормами, закреплёнными в Конституции КНР (ст. 113) и Законе 2001 г. Выборы кандидатур возлагаются на постоянные комитеты СНП провинций, автономных районов и городов центрального подчинения [3].

Затем информация доводится до сведения Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей (ПКВСНП). В СНП национальных автономных территорий председатель и заместитель председателя должны быть граждане, представляющие народность, пользующуюся правом национально-территориальной автономии. При этом состав правительства СУАР КНР, органов исполнительной власти автономных округов и автономных уездов должны комплектоваться так, чтобы представители народности, пользующейся правом автономии, а также других национальных меньшинств были представлены в разумных соотношениях. В СУАР КНР в настоящее время кадры – представители национальных меньшинств на уровне окружения председателя и его заместителей занимают около 60% государственных должностей, а в общем по автономному району-порядка 80% начальников уездов, мэров городов и глав сельских районов – это кадры из национальных меньшинств.

В течение 50 лет после образования СУАР власти уделяют особое внимание подготовке кадров – представителей нацменьшинств. В 1950 году в Синьцзяне работало 3000 кадровых работников – представителей нацменьшинств, к 1955 году, ко времени образования автономии насчитывалось уже 47 тыс. кадров-нацменов, а сегодня их число достигло 338 тыс. чел. (52% численности кадровых работников автономии).

В районе насчитывается 256 тыс. специалистов и технических работников — представителей нацменьшинств, женщины – представители нацменьшинств составляют 66% женщин – кадровых работников. С 1999 года 3700 кадровых работников-нацменов из низовых организаций южного Синьцзяна были направлены в северный Синьцзян на практику [4].

В целях реализации права на самоуправление органы самоуправления СУАР КНР наделены полномочиями, по объёму превосходящими полномочия других регионов материкового Китая. СНП СУАР КНР пользуется правами принятия административных актов регионального уровня наравне с аналогичными СНП провинций, не имеющих автономии, но, помимо этого, имеет право принятия уставных положений и специальных предписаний именно для автономии. Эти акты связаны со спецификой политического, экономического и культурного устройства народностей, проживающих на территории.

Языковые вопросы региона

Многообразие национальностей, культур и жизненных укладов, очень часто несовместимых, противоречащих друг другу, ведет к появлению конфликтов. В основе этнополитических конфликтов лежит вопрос о независимости территорий Западного Китая. Этнические проблемы в Синьцзяне вспыхнули с новой силой в связи с усилением позиций фундаментально настроенных мусульман в 90-е годы XX века. Политическая группа «Исламская партия Восточного Туркестана» объявила джихад китайскому правительству, ставя своей целью уничтожить его присутствие в Синьцзяне. Возрождение идей независимости связано с активной деятельностью уйгурской диаспоры за рубежом. Руководство КНР осознает опасность такого положения и принимает различные меры с целью предотвращения кризисов.

Сужению социальной базы сторонников отделения национального района от Китая способствовало экономическое развитие, в результате которого в СУАР начал формироваться мощный промышленный комплекс, опирающийся в основном на нефтехимическую, легкую и текстильную промышленность. Были сделаны важные шаги по пути модернизации сельского хозяйства СУАР. Все эти факторы ведут к вовлечению экономики СУАР в единый хозяйственный комплекс КНР и формированию у значительной части его населения заинтересованности в сохранении единства КНР. Последнее в первую очередь относится к тем, кто занят в современных секторах экономики.

Однако в СУАР имеют место также и другие факторы, способствующие поддержанию у многих представителей ее неханьского населения стойких центробежных настроений. Сюда относятся наличие в Синьцзяне большого числа мелких и средних предприятий местной промышленно­сти, интересы работников (в основном неханьцев) которых не требуют сохранения территориальной целостности Китая, в целом отсталого сельского хозяйства, односторонний характер индустрии СУАР, ханьская колонизация автономного района и военно-административные методы устранения всего того, что не отвечает интересам Пекина.

В Южном Синьцзяне, где доля предприятий местной промышленности выше, а ханьцев меньше, чем в северной части СУАР, центробежные настроения наиболее устойчивы. Этому также способствует влияние недавнего прошлого, когда Кашгария являлась главным очагом антикитайского сопротивления в Синьцзяне.

Необходимо отметить, что уйгуры и этнические китайцы живут весьма изолированно друг от друга. За исключением деловых отношений, возникающих по причинам совместной работы, уйгуры и ханьцы не общаются между собой. Уйгуры не хотят социализироваться с ханьцами, используя различия в кулинарных пристрастиях, связанных с исламской религией. Каждый город в Синьцзяне состоит из «старого города», населенного только уйгурами, и «нового города», жителями которого являются не только ханьцы, но и уйгуры, работающие на китайских предприятиях. Тем не менее уйгуры прилагают много усилий, чтобы сохранить территориальное разграничение, делая основной акцент на различиях, обусловленных религиозными причинами [5].

Общение между представителями уйгурского и ханьского этноса сильно затруднено. В течение второй половины XX в. китайский язык стал официальным в государственных и образовательных учреждениях. В результате уйгуры, проживающие в городах, не могли устроиться на хорошую работу, так как не имели такого уровня образования, как и у мигрантов-ханьцев, что невозможно без обучения в школе, где преподавание ведется на китайском языке. Все это привело к большому уровню безработицы среди уйгурского населения, что, в свою очередь, привело к ожесточению уйгур против ханьцев, занимающих должности «белых воротничков» Ситуация усугубляется тем, что многие уйгуры не желали отдавать своих детей в ханьские школы, опасаясь, с одной стороны, этнической дискриминации своих детей со стороны ханьских сверстников, а с другой – желая сохранить национальную уйгурскую культуру. Недовольство уйгур возрастает также от осознания, что институциализация китайского языка ведет к более быстрому приспосабливанию новых ханьских мигрантов к новой социальной иерархии в городах, созданной одними ханьцами для других ханьцев, в которой нет места для коренных этносов [6]. Китайцы, прибывающие с востока, на уйгурском языке не говорят, а для общения между собой выходцы из разных регионов, где распространены диалекты, сильно различающиеся фонетически и лексически, вплоть до полного непонимания между их носителями, естественным образом избирают официальный разговорный язык путунхуа, что в дословном переводе означает общеупотребительный язык. Идея его популяризации на территории всей страны в КНР закреплена конституционно. С целью облегчения общения между китайцами по всей стране в КНР и была принята программа по распространению путунхуа. Этот говор, созданный на основе мандаринского диалекта, является единственным, на котором ведут свое вещание СМИ, на нем осуществляется обучение в школах. Местное уйгурское население преимущественно владеет только своим, специфичным для северо-запада Китая диалектом китайского языка. Таким образом, местное население, для которого китайский язык и так является неродным, вынуждено фактически осваивать его заново. Это дополнительно способствует отторжению китайского языка уйгурами.

Далее, ставя своей задачей облегчение научного общения для дальнейшего развития приграничных районов, руководство страны разрабатывает план реформы образования в районах проживания национальных меньшинств. К примеру, начальное образование в СУАР осуществляется раздельно для лиц, говорящих на различных языках. То есть представители малых народов имеют возможность получить его на родном языке, а уже затем начинать углубленно изучать китайский язык как средство межнационального общения [7]. Однако на деле она имеет серьезные недостатки, в частности, не учитывает высокую сложность изучения двух языков с различными письменными системами для учащихся средней школы.

Что же касается высшего образования, то оно во всех вузах страны осуществляться с определенного времени только на китайском языке. В Синьцзяне это привело к резкому сокращению представителей коренных народов, обучающихся в университетах (до 2004 г. преподавание велось на двух языках, теперь же даже преподавание уйгурской литературы иногда ведется на китайском). Этот фактор представляется более серьезным для возникновения недовольства среди коренного населения. Вывод национального языка из сферы высшего образования и, как следствие, из научной сферы вовсе ведет к тому, что языки нацменьшинств перестают развиваться. Они теряют способность вырабатывать неологизмы и новые грамматические конструкции, из-за чего все более удобным для использования во всех сферах жизни становится государственный язык.  Многие западные исследователи при анализе культурной составляющей конфликта в Синьцзяне обращают свое внимание именно на лингвистический фактор. Западные исследователи,  освещающие роль языковой политики КНР, также отмечают нарастающее культурные противоречия между китайцами и уйгурами [8].

Традиционность и консервативность синьцзяньского общества становятся ответной реакцией уйгур и других этносов, населяющих СУАР, на те изменения, которые происходят в Синьцзяне. Это вызывает рост националистических и сепаратистских тенденций, на эти процессы накладывается религиозный фактор, усиливающийся в Синьцзяне. В регион активно проникают нетрадиционные для него течения ислама, в частности ваххабизм. Все эти процессы способствуют формированию протестного, конфликтного потенциала в Синьцзяне.

Список использованной литературы

1. Факты и статистика СУАР на 2012 год. Издательство распространения Учжоу.
2. Чжэн Кай. Национально-территориальная автономия в КНР: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2009.
3. Капицын В. Синьцзян-Уйгурский автономный район Китая: территориальное самоуправление и национальная политика //Ars administrandi. Искусство управления. – 2013. – № 3. – с.107-117. (соавтор – Яо Ван).
4. В Синьцзяне растет число кадровых работников – представителей нацменьшинств //http://russian.people.com.cn/31521/3730118.html.
5. Пшенцов П.С. Проблема этнической обособленности в формировании национальной идентичности коренного населения на примере Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР. https://cyberleninka.ru/article/n/problema-etnicheskoy-obosoblennosti-v-formirovanii
6. Smith N.J. Making Culture Matter: Symbolic, Spatial and Social Boundaries between Uyghurs and Han Chinese / N.J. Smith // Asian Ethnicity. Vol.3, № 2. 2002. September.
7. В.А.Клиновский. Языковая политика КНР в Синьцзяне и ее роль в китайско-уйгурском конфликте. Вестник Томского государственного университета. – 2012. – 2 (18). – с.140-143.
8. Dwyer Arienne M. The Xinjiang Conflict: Uyghur Identity Language Policy and Political Discourse. Washington, 2005.