Монголия – государство с довольно большой территорией (более 1,5 млн. кв. км), превышающей территорию Германии, Франции и Испании, вместе взятых, с малочисленным населением в 3 млн. человек, страна с богатейшими природными ресурсами. Кроме Китая, Монголия граничит лишь с Россией. Таким образом, слабая страна просто зажата между двумя крупнейшими соседями.
Экономическое развитие Монголии
В ходе реформ 1990-х гг. после приватизации скота исчезли зарплаты, выдаваемые семьям за выпас кооперированных стад, прекращен систематический учет состояния колодцев, загонов для скота и жилищ пастухов на зимниках. В стране практически нет асфальтированного дорожного покрытия (не более 5% от общей площади дорог); бедность охватывает около 1/3 населения. Улан-Батор перенаселен: здесь проживает 1,5 млн. человек, причем половина жителей Улан-Батора живут, как и прежде, в юртах, без должных санитарно-бытовых условий.
К концу 2010-х гг. возросла роли горнорудной промышленности, которая развивалась очень быстрыми темпами и производила более 20% ВВП, около 90% валовой промышленной продукции и дает около 90% выручки от экспорта. В экспорте Монголии преобладают уголь (более 40%) и медный концентрат (36%). В 2011 г. в Монголии было добыто 31 млн т угля, из которых 21 млн. т был экспортирован в Китай. Основными импортерами минеральных продуктов Монголии являются Китай, Россия и Япония.
Горнорудная отрасль сейчас и на ближайшую перспективу — становой хребет монгольской экономики: она дает 89% экспорта, 20% ВВП, вносит более 40% бюджетных поступлений, дает 70% валовой промышленной продукции. В отрасли работают 1300 отечественных и иностранных компаний и 60 тыс. человек, инвестиции составляют $2 млрд.
Существуют нерешенные проблемы и недостатки в организации экспорта минеральных продуктов: низкое качество экспортируемых продуктов в основном в сыром, необработанном виде по низким ценам по сравнению с международными, отсутствие согласованных действий и единой государственной экспортной политики, конкуренция между монгольскими экспортерами угля и др.
По некоторым расчетам, в 2010-2020 гг. среднегодовой рост ВВП Монголии составлял бы 12%. Иначе говоря, по темпам своего развития Монголия опережала бы другие быстро развивающиеся страны, в том числе Китай и Индию. Однако, темпы экономического роста Монголии снизились с 17.3% в 2011 г. до 12.3% в 2012 г., что было связано со спадом производства в Китае.
Дальнейшее развитие горнорудной отрасли страны связывают, прежде всего, с продолжением освоения двух крупнейших месторождений в Южно-гобийском аймаке: месторождения меди и золота «Аюу Толгой» (запасы оцениваются в $1 трлн) и месторождения угля «Таван Толгой» (запасы составляют 6,4 млрд. т угля, из них 1,4 млрд. коксующегося угля и 4,6 млрд. – энергетического).
В 2014 году вместе с резким снижением цен на сырье на глобальных рынках начали так же быстро мелеть инвестиционные потоки в монгольскую экономику. Особенно сильный удар по экономике Монголии нанес уход китайских компаний, поскольку именно они были главным источником иностранных инвестиций. Монгольские власти должны выплатить $580 млн держателям гособлигаций, но денег в казне нет.
Представляется, что правительству будет непросто выдержать курс на жесткие меры экономии, т.к. по настоянию парламента сохраняются многомиллиардные социальные обязательства: повышение заработной платы госслужащим на 10%, выделение 19,4 млрд. тугриков на пособия матерям-героиням и 9,1 млн. тугриков беременным и кормящим матерям, увеличение пенсий на 19 млрд. тугриков, выделение 70 млрд. тугриков на льготное финансирование малого и среднего бизнеса и т.п.
Правительство было намерено добиться в 2015-2017 гг. г. сокращения всех – бюджетных и внебюджетных – расходов на общую сумму почти в 1 трлн. тугриков и получить у международных финансовых организаций долгосрочные, на 10-15 лет, льготные кредиты под 2% годовых.
К 2016 г. иностранные инвестиции практически закончились, а цены на сырье обвалились. Рецессия в РФ и КНР «заразили» и монгольскую экономику, которая в 2016-2017 гг. не показала никакого роста. В 2016 г. тугрик обесценился почти на четверть. Валютные резервы Монголии снизились, по данным рейтингового агентства Fitch, до 7-летнего минимума.
Сейчас ситуация в Монголии кардинально отличается от ситуации в начале 2014 года. МВФ прогнозирует для монгольской экономики в этом году рост примерно на 1%. Это менее половины прошлогоднего роста, а также самые низкие темпы экономического развития среди семи так называемых «пограничных» стран в Азии, развитие которых мониторит МВФ.
Из-за избытка полезных ископаемых и снижения спроса на сырье в Китае, а также падения цен на энергоносители цены на сырье и полезные ископаемые на мировых рынках упали. Реформы в КНР, призванные уменьшить загрязнение воздуха и снизить чрезмерно высокую добычу угля, позволили ценам на уголь немного подрасти. Для экономики Монголии это большое подспорье. Реструктуризация займа на крупнейшем каменноугольном месторождении Таван-Толгой в пустыне Гоби может принести правительству МНР дополнительные $2 млрд.
Добывающая отрасль по-прежнему приносит 20% ВВП Монголии. AБР предлагает наращивать экономическую диверсификацию и разработать программу по искоренению бедности в стране, а также, в первую очередь, модернизировать транспортную систему в целом и железные дороги в частности. Например, разработка Таван-Толгоя не может вестись в полную силу без строительства 400-километровой железной дороги.
Проект «Степной путь» состоит из пяти частей, предусматривающих строительство высокоскоростных автодорог протяжённостью 997 км, соединяющих Китай и Россию, 1100-километровой электрифицированной железной дороги, расширение сети железных дорог в Монголии, а также строительство газо- и нефтепроводов. Общий объём инвестиций оценивается примерно в $50 млрд.
Основная проблема реализации программы модернизации железнодорожной системы Монголии: финансирование, точнее, способность обеспечения монгольской стороной ее доли в уставном капитале СП.
Курс на индустриализацию, на подъем малого и среднего бизнеса встретил большую поддержку у населения.
Подтвержденные запасы урана в Монголии невелики: 46200 т, прогнозные ресурсы — 62000 т. Это значительно меньше, чем у Австралии и Казахстана, лидирующих по объемам подтвержденных урановых запасов, но больше, чем в соседнем Китае.
Внутриполитическое развитие Монголии
В XX в., меньше, чем за сто лет, эта страна прошла стремительный путь от кочевой периферии Цинской империи до государства, которое называют единственным примером успешной демократизации в Азии. За это время Монголия успела побывать теократической монархией (1911-1924 гг.); строила социализм, «минуя капитализм» (1924-1992 гг.); обрела фактическую и юридическую независимость (1945 г.) и, наконец, встала на путь демократического развития.
Интересно, что первоначальный толчок формированию демократических сил в Монголии дала Всеобщая декларация прав человека. Примечательно, что и партийные структуры, и органы безопасности не принимали серьезных мер против монгольских демократов. Их вызывали на беседы, не давали разрешений на митинги на центральных площадях и улицах, но не более того.
Главными инициаторами преобразований стали представители молодой монгольской интеллигенции. Они были хорошо образованны, владели иностранными языками. Большинство из них учились в СССР и соцстранах Восточной Европы, где они и прониклись впервые идеей о необходимости реформирования существующего строя. Их главные требования сводились к следующему: отмена гегемонии МНРП и введение многопартийной системы; обеспечение демократических свобод и прав человека; формирование гражданского общества; плюрализм, свобода печати и отсутствие идеологического давления; восстановление исторической правды, национального наследия, традиций и обычаев монголов; ориентация на рыночную экономику; введение многообразия форм собственности, частной собственности на скот; решение социальных проблем; свобода вероисповедания и др.
Необходимо отметить, что отказ от идей социализма у монгольских реформаторов произошел не сразу. Поначалу они обращались к монгольскому руководству с требованиями изменений, но не призывали к радикальной смене существующего строя, не думали идти во власть. Но постепенно стало ясно, что существующая власть не желает проводить реформы, а оппозиционные силы становились многочисленнее и организованнее. Они были порождением советской системы, частью тогдашней монгольской элиты, но принадлежали другому поколению.
Одним из безусловных положительных достижений социалистического строительства в Монголии стала ликвидация безграмотности и налаживание системы образования. И вот теперь молодые монголы, в большинстве своем получившие образование в ССССР в середине 1980-х гг., привезли с собой идеи, которые положили конец социалистическому периоду в истории страны.
Монгольские коммунисты продемонстрировали удивительный пример гибкости и способности к изменениям. МНРП довольно быстро обновила свою программу, предприняла определенные шаги по реформированию партии, в соответствии с требованиями времени, и также встала на путь преобразований. 13 января 1992 г. была принята новая Конституция, согласно которой Монголия стала парламентской республикой. Конституция содержала целый ряд положений, призванных обеспечить дальнейшее движение страны по демократическому пути. После принятия конституции в 1992 г. были проведены новые выборы, на которых снова победила МНРП.
Следствием этой создания такой ситуации стало усиление влияния США и европейских стран в Монголии, но у оппозиционеров не было особого выбора – в отношениях с Москвой в эти годы наблюдалось «похолодание», да и в самой России проводились реформы с участием тех же западных фондов и других организаций. Так что в определенной степени они, по старой привычке, следовали примеру «старшего брата».
Накануне выборов 1996 г. в ВГХ оппозиционные партии образовали коалицию, крупнейшим членом которой являлась Монгольская национально-демократическая партия (МНДП). В коалицию вошли также: Монгольская социал-демократическая партия (МСДП, основана в 1990 г.), Партия зелёных (экологическая) и Религиозная демократическая партия (клерикально-либеральная, создана в 1990 г.). Блок оппозиционных партий, на который монголы возлагали надежды на улучшение экономической ситуации в стране, одержал убедительную победу (50 мест из 76).
Заручившись поддержкой иностранных консультантов из МВФ и других организаций, они приступили к форсированию реформ, масштабной приватизации, либерализации цен. В целом, политика коалиции не принесла желаемых результатов: доходы от предприятий падали, налоги росли, резко вырос уровень бедности населения. Традиционная основа монгольской экономики – пастбищное скотоводство — также пришло в упадок.
На этом фоне росли противоречия и между участниками Демократического Союза – национально-демократической и социально-демократическими партиями. Все эти факторы серьезно подорвали положение новых политических сил и предопределили сокрушительный успех МНРП на выборах в парламент 2000 г. Пришедшие к власти коммунисты столкнулись с теми же проблемами, что и их предшественники. За 4 года правительству не удалось существенно изменить ситуацию в стране. Международные донорские организации настаивали на приватизации, сохранялся высокий уровень безработицы (более 20% в городах), бедности (36% населения за чертой бедности).
В 2006 г. представители МНРП вышли из состава правительства, что вызвало распад коалиции и спровоцировало внутриполитический кризис, закончившийся захватом штаб-квартиры МНРП в Улан-Баторе демонстрантами.
Противостояние продолжилось в июле 2008 г., когда после объявления результатов очередных выборов в ВГХ, согласно которым победу одержала МНРП, сторонники Демпартии организовали демонстрацию протеста, которая закончилась беспорядками в столице, погибло 5 человек, многие были ранены. С этого момента началось возвращение демократов во власть.
Президентские выборы 2009 и 2013 гг. выиграл один из лидеров революции 1990 г. Ц.Элбэгдорж. На парламентских выборах 2012 г. победу также одержали демократы. Примечательно, что впервые в истории кандидаты от Демпартии победили и на местных выборах (в столице и регионах). Монгольским демократам удалось сплотиться во второй раз. Все это происходило на фоне роста интереса к полезным ископаемым страны – в Монголии находятся крупнейшие в мире месторождения угля и меди, а также добываются уран, золото, серебро и многие другие минералы.
Некоторые исследователи также считают, что в случае Монголии можно говорить о консолидированной демократии, т.е. ситуации, когда демократия рассматривается как единственно возможный вариант политического устройства общества; никто не пытается менять правила игры, а население выступает за демократию даже в условиях кризиса. Монголия в этом смысле показывает положительную динамику. Несмотря на тяжелую социально-экономическую ситуацию 1990-х гг., обострение политической борьбы к концу 2000-х гг., никто из действующих или новых политических игроков не пытался менять конституцию, в стране сохраняется многопартийность, проходят парламентские и президентские выборы.
Начавшаяся в 1990 г. демократизация Монголии в социокультурном и этнополитическом плане вылилась, прежде всего, в возрождение имперских образов существовавшего в первой половине XIII в. государства Чингисхана и его первых потомков. Чингисхан как историческая личность, а также его фольклорно-мифологический образ, который сложился в народе, не имеют ничего общего с той интерпретацией хана, которую сегодня посредством государственной политики и СМИ внедряют в массовое сознание монгольские идеологи. Примечательно, что придание государственного статуса дню рождения Чингисхана идет в разрез с запретом в буддийской культуре на празднование дня рождения умершего человека.
Феномен конструирования внеисторического образа хана, являющегося стержнем современных технологий выстраивания общегражданской монгольской идентичности и национальной консолидации монголов, характеризуется не только нерегламентированным внедрением его в социокультурное и этнополитическое пространство страны, но и затушёвыванием в общественном сознании и политическом дискурсе иных традиционных для монголов идентификационных параметров: экофильность традиционной культуры и полукочевое скотоводство.
Демократия в Монголии являет собой своего рода парадокс. Ученые и международные организации преподносят Монголию как пример успешной демократизации, ставя ее выше стран Восточной Европы и ЦА. Активность гражданского общества в Монголии также оценивается выше, чем в ЦА. Однако монгольские эксперты видят все не так оптимистично. Политическая система Монголии напоминает сегодня феодальный строй. Партии связаны с деловыми кругами, депутаты часто защищают интересы крупного бизнеса, а голоса мелких предприятий почти не представлены. Часто места в партиях покупаются. Некоторые другие обозреватели также говорят о лоббировании партиями интересов крупного бизнеса, подкупе избирателей и многих других проблемах.
Монголия по-прежнему остается преимущественно аграрной страной, без развитого среднего класса, с высоким уровнем безработицы, коррупцией, разрывом между богатыми и бедными. Можно сказать, что в стране изначально не было институциональных и экономических предпосылок для демократизации. Последняя стала возможной исключительно за счет острейшего желания большинства монголов начать коренные изменения.
В то же время сложная социально-экономическая ситуация и проблемы, порождаемые ресурсной сырьевой экономикой, остаются фактором риска для демократического будущего страны. В мировоззренческом и идеологическом отношении население достаточно однородно: более половины монголов причисляют себя к буддистам, почти всех объединяет фигура Чингисхана и связанное с ним великое прошлое страны, традиции и ценности кочевой культуры. В Монголии нет сепаратизма и противостояния кланов, соответственно, нет потребности усиливать центральную власть. Демократический имидж Монголии в мире благоприятствует экономической активности, привлекает туристов и инвесторов.
Однако если смотреть глубже, в частности на функционирование государственных институтов, политических партий, то картина получается не столь радужной. слабость государства не способствует успешному решению экономических и социальных проблем. Как показали данные упомянутых выше опросов, в стране есть запрос на сильного лидера. Если такой лидер появится и ему удастся инициировать изменения в Конституции, чтобы сделать Монголию президентской республикой, вектор развития страны может поменяться в сторону усиления авторитарных тенденций.
Монголия в современной системе международных отношений
Географическое положение Монголии между двумя крупнейшими державами евразийского материка – Россией и Китаем – предопределило выбор внешнеполитических приоритетов страны. Главным отличием новой государственной политики монгольского руководства в сфере международных отношений является, по мнению автора статьи, многовекторный курс, ориентация не только на Россию (как в прежние годы), но и на Китай, а также продвижение сотрудничества с другими развитыми и влиятельными странами – США и Японией.
Монголия входит в пятерку стран, наиболее зависимых от внешней помощи. Возникает вопрос о причинах столь значительного внимания к ней со стороны мировых держав и финансовых институтов. Ведь эта страна представляет собой пустынную территорию с малочисленным бедным населением, с почти полным отсутствием инфраструктуры за пределами городов. Представляется, что основной причиной интереса к Монголии (по крайней мере, со стороны США), стала возможность занять выгодную геополитическую позицию в непосредственной близости от двух основных политических и экономических центров силы евразийского континента — России и Китая.
Другая причина: ее полезные ископаемые. Недра Монголии содержат большие запасы железа, меди, серебра, золота, плавикового шпата, угля, свинца, вольфрама, молибдена, флюорита, цинка, урана, нефти. На ее территории выявлено 8000 различных месторождений, из которых около 600 разведаны с установлением запасов. По некоторым позициям минеральные ресурсы Монголии сопоставимы или даже превышают российские (плавиковый шпат, медь, молибден)
Монгольское правительство заинтересовано в том, чтобы включиться в ближайшие годы в эволюционные процессы, в рамках которых начнется формирование в Восточной Азии новой, отличной от ЕС интеграционной модели. Монголии это сулило бы заметное снижение таможенных тарифов, создание паназиатской ЗСТ, широкое финансовое взаимодействие.
Значительная часть монгольских месторождений полезных ископаемых остается пока неразведанной, что в совокупности с тысячами квадратных километров незаселенных пространств делает Монголию весьма привлекательной для таких держав, как Китай и Япония. Главным объективным преимуществом Монголии остается выгодное геополитическое положение практически в центре Евразии.
Монгольские урановые активы также не дают покоя странам Запада и Японии, что сулит Улан-Батору шансы проводить многовекторную политику, которая уравновесила бы влияние Китая (нарастающее, в частности, благодаря зависимости Монголии от крупных займов, предоставляемых китайцами на исключительно выгодных условиях).
Согласно долгосрочному плану, Всемирный банк выделяет Монголии крупные льготные кредиты на развитие инфраструктуры. По инициативе японских экспертов введен в действие генеральный план развития монгольской угольной промышленности.
Этот проект финансируется Всемирным банком и Агенством международного сотрудничества Японии, а его главная задача состоит в полном замещении бывшего советского технического содействия угольным разрезам Монголии. За счет японского финансирования предполагается модернизировать и монгольскую систему энергоснабжения. Преимуществом кредитования из японских источников является то, что финансирование осуществляется на льготных условиях и сопровождается широкой технологической поддержкой.
Ориентация Монголии на восточноазиатскую интеграцию стала особенно заметной в конце 1980-х гг., когда страна в силу объективных обстоятельств оказалась предоставленной сама себе. Монгольское правительство было вынуждено начать поиск новых направлений для своей внешней политики. Главной задачей стало преодоление фактической изоляции от международных процессов и выработка новой внешнеполитической доктрины, ориентированной не на одну страну, а на все ведущие государства мира.
Для Монголии проблема восточноазиатской интеграции является в настоящее время ключевой. Участие в интеграционных процессах, как считают в Улан-Баторе, позволяет избегать попадания в зависимость от какой-то из великих держав. Формирующаяся интеграционная модель в Восточной Азии по своим признакам отвечает интересам всех региональных государств, независимо от размера их территории и совокупной национальной мощи. Это реально способствует принципиальному отказу участников от создания наднациональных властных институтов, обеспечивает господствующий акцент на широкой экономической кооперации, сохраняет международный характер взаимодействия суверенных государств.
В восточноазиатском интеграционном процессе Монголию привлекает устойчивая ориентация участников на преференциальность отношений друг с другом, приоритетность развития внутригрупповых связей по сравнению с внегрупповыми, готовность ради этого предоставлять друг другу преференции на взаимной основе. В настоящее время Монголия объективно заинтересована в двустороннем и многостороннем взаимодействии со странами Северо-Восточной Азии. Монголия расположена в динамично развивающемся субрегионе АТР. Уже сейчас из СВА в страну поступает 75% прямых инвестиций, и поэтому Монголия заинтересована в активизации своего участия в экономическом сотрудничестве со странами СВА.
Являясь членом ООН и азиатской страной, Монголия активно участвует в мероприятиях, программах и проектах под эгидой ООН, в первую очередь ЭСКАТО. Фактически единственная существующая интеграционная программа в СВА – это Проект Туманган. Монголия активно участвует в этом проекте с 1991 г. Если первоначально речь шла о создании в этом регионе свободной экономической зоны, то теперь вопрос ставится шире. На первое место выдвигается проблема объединения усилий заинтересованных стран, прежде всего в области развития энергетики, транспорта, сотрудничества в сферах промышленности, торговли и экологии. В рамках Проекта Туманган Монголия придерживается курса на развитие восточных регионов страны. При этом повышенное внимание уделяется созданию сети автомобильных и железных дорог, связывающих Восточный регион страны с зоной Туманган через Северо-Восточный Китай, и реализации комплексных программ по развитию туризма и охране окружающей среды.
Современная инфраструктура Монголии не вписывается в оживленные транспортные потоки СВА. У транспортного сектора существует много проблем: плохое качество дорог (лишь 3% из них имеют твердое покрытие), слабое развитие железнодорожной сети и др. Отсутствует самый дешевый водный транспорт. Большая часть месторождений минерального сырья находится в необжитых районах, расположенных далеко от железных дорог, водных ресурсов. Активное участие Монголии в региональном экономическом сотрудничестве и интеграции стран СВА будет способствовать, как надеются в Улан-Баторе, решению указанных проблем и ускорению темпов экономического и социального развития страны.
Таким образом, Монголия в обозримой перспективе станет одним из важнейших объектов международной геополитики в Азии. Для Монголии главные геополитические императивы — сохранение и развитие своей независимой государственности, развитие при этом добрососедских отношений с Китаем, Россией и другими странами, поддержание монгольской национальной идентичности среди монголов Китая и других стран, развитие связей с ними.
Монголо-китайские отношения
Китайско-монгольские отношения весьма специфичны. Здесь ярко проявляется весь спектр взаимоотношений сильной и крупной державы сo сравнительно более слабой страной. Монгольский вектор – один из важных направлений китайской геополитики, затрагивающий целый ряд политических, экономических, исторических, психологических, этнокультурных аспектов во внешне- и внутриполитической плоскостях.
Для позиции Китая в отношениях с Монголией характерно стремление восстановить древнюю вассальную зависимость Улан-Батора от Пекина. Западные эксперты прогнозируют последовательное усиление китайского присутствия здесь. Руководители КНР постоянно подчеркивают, что в современных китайско-монгольских отношениях практически отсутствуют какие-либо серьезные нерешенные вопросы. Наблюдается повсеместное расширение и углубление торгово-экономического взаимодействия, свидетельством чего является постоянно растущий китайско-монгольский торговый оборот.
Не имеющая выхода к морю Монголии рассчитывает на содействие КНР в строительстве транспортной инфраструктуры, способствующей экспорту своей продукции. Серьезный стимул для стратегического выбора монгольского правительства – низкопроцентные кредиты Всемирного банка реконструкции и развития. Китай, имеющий в нем заметное влияние, предостерег Улан-Батор от реализации монголо-российских планов транспортировки экспортных грузов к дальневосточным портам РФ, мотивируя это тем, что это обойдется втрое дороже, чем отправка монгольских товаров через ближайшие порты Северо-восточного Китая.
Внимание китайских корпораций прежде всего привлекают полезные ископаемые Монголии: крупные месторождения вольфрама, цинка, молибдена, свинца, меди, золота, нефти, газа и особенно урана, запасы которого оцениваются в 1,3 млн. т. Кроме того, у растущей китайской металлургической промышленности усиливается потребность в коксующихся углях, запасы которых здесь достаточно велики.
Монгольская сторона поддерживает участие китайских компаний в разработке месторождений каменного угля (Монголия занимает 2-е место в мире по запасам), меди (3-е место в мире), железной и урановой руды, в строительстве железных и шоссейных дорог и жилья. Китай является самым крупным в мире потребителем угля и меди, что делает достаточно перспективным монголо-китайское сотрудничество в данной области.
В течение 10 лет Китай сохранял позицию самого крупного инвестора в Монголии. По данным монгольской статистики за 2011 г., в Монголии действовали более 700 предприятий с китайским капиталом, объем китайских инвестиций составляет половину общего объема зарубежных инвестиций. Предприятия с китайским капиталом работают главным образом в таких отраслях, как разведка и добыча нефти, горнорудная промышленность, строительство, переработка животноводческой продукции, индустрия услуг и швейная промышленность.
В расширении торгово-экономических связей между Монголией и Китаем особо важную роль играет Автономный район Внутренняя Монголия (АРВМ). По статистике, объем внешней торговли АРВМ с Монголией составлял в период расцвета сотрудничества $1,7 млрд. На долю АРВМ приходится 43% общего объема внешней торговли между двумя странами.
Наращивая двустороннее экономическое сотрудничество с Монголией, Китай не забывает о ее вовлечении в восточноазиатскую интеграцию на выгодных для себя условиях. Ведется активное взаимодействие в таких деликатных сферах, как оборона и региональная безопасность. Между КНР и Монголией подписаны двусторонние соглашения о противодействии терроризму, наркотрафику, торговле живым товаром и другим видам трансграничной преступности, проводится работа по предотвращению стихийных бедствий и инфекционных заболеваний.
В ряде двусторонних документов говорится о готовности Монголии присоединиться к китайским усилиям по формированию Восточноазиатского сообщества, что должно послужить расширению двустороннего стратегического партнерства на региональной основе. При этом приоритет будет по-прежнему отдаваться освоению природных ресурсов и инфраструктурному строительству.
КНР настойчиво вовлекает Улан-Батор в формирование общего культурного пространства, опираясь на исторический опыт и привлекая на учебу в китайские университеты значительное количество монгольской молодежи. Сегодня в КНР обучается примерно 6 тыс. монгольских студентов, но в Пекине рассчитывают на удвоение этого количества в ближайшие годы.
Динамичное развитие отношений с Монголией сулит Китаю благоприятные возможности влиять на стратегические позиции таких стран, как Япония и РФ, включая общую концепцию восточноазиатской интеграции. КНР ревниво относится к последовательному углублению отношений между Монголией и Японией, видя в расширяющемся диалоге между ними реальную угрозу собственной стратегии регионального доминирования в Восточной Азии.
Развивая отношения с Монголией, Пекин эффективно сдерживает существующий здесь геополитический соблазн проведения более напористой политики по отношению к этой стране. Эффективность внешней политики Китая в плане развития взаимовыгодного сотрудничества в ряде регионов и стран, особенно с государствами ЦА, в определенной степени зависит и от того, какую политику проводит Пекин по отношению к Монголии. В какой-то степени такая позиция придает весьма действенный импульс развитию отношений с соседними странами, в частности с государствами ЦА и РФ, будучи одним из реальных подтверждений целей и намерений КНР.
Китайско-монгольские отношения затрагивают и китайско-российские отношения, что обусловлено географическим положением Монголии и предопределяет перманентный геополитический дрейф Улан-Батора между Пекином и Москвой.
К проблемам, существующим в двусторонних отношениях КНР – Монголия, можно отнести осложнения в экономическом сотрудничестве КНР и Монголии после визита в Улан-Батор Далай-ламы в ноябре 2016 г. Китай, восприняв визит как вмешательство в свои внутриполитические дела, выразил резкое недовольство и призвал Улан-Батор принять эффективные меры для устранения негативного воздействия на двусторонние отношения. В Пекине подчеркнули, что Тибет – неотъемлемая часть Китая.
Нужно также отметить, что существует немало проблем, препятствующих дальнейшему углублению сотрудничества между Монголией и КНР: нелегальная иммиграция китайских граждан; незаконная добыча золота; контрабанда наркотиков, алкоголя; фальсификация товаров; случаи нарушения китайскими фирмами законодательства Монголии и др.
В целом двусторонние отношения между Монголией и Китаем развиваются на основе равноправия. Регулярно осуществляются взаимные официальные визиты на высшем и высоком уровнях. Стабильно расширяется монголо-китайское взаимодействие и сотрудничество в торгово-экономической и других сферах, повышается их качество и уровень.
Важную роль в отношениях двух стран играет региональное сотрудничество. Для дальнейшего расширения и развития этого сотрудничества необходимо создать новую автомобильную и железнодорожную сеть, усовершенствовать деятельность пограничных КПП, облегчить условия взаимных поездок граждан, создать благоприятные условия для инвестиций и увеличения объемов торговли путем создания СЭЗ.
Монголо-японские отношения
У Улан-Батора в сотрудничестве с Токио налицо свой прагматичный интерес: для монголов японцы прежде всего выгодные экономические партнеры, особенно в горнорудной промышленности.
В марте 2013 г. премьер-министр Японии С.Абэ попытался оценить по ходу своего визита в Монголию реальное влияние Китая в этой стране, а также степень монгольской вовлеченности в региональные планы Пекина. Японское руководство крайне озабочено растущими притязаниями КНР на природные ресурсы Монголии и намерено предпринять конкретные меры для обеспечения собственных интересов на монгольской территории, куда уже вложены серьезные финансовые ресурсы в виде прямых инвестиций.
По окончании переговоров в ходе визита было отмечено, что подписанное в 2010 г. Соглашение о стратегическом партнерстве между Монголией и Японией делает взаимодействие двух государств в восточноазиатском регионе приоритетным и исключительно влияющим на взаимоотношения с другими региональными державами. Монголия и Япония заявили о взаимном желании наращивать темпы двустороннего сотрудничества и сделали особый акцент на оборонной сфере.
Как заявил С.Абэ, «Правительство Японии считает своим «историческим долгом» укреплять связи с Монголией как государством, «разделяющим аналогичные традиционные ценности». С.Абэ предложил монгольским партнерам приступить к созданию зоны свободной торговли между двумя государствами, что позволило бы Монголии диверсифицировать ее региональные экономические связи. В качестве практического вклада в двустороннее сотрудничество японская сторона обязалась сформулировать для Монголии государственно-частную программу разработки одного из крупнейших в мире угольных месторождений «Таван Толгой», а также обеспечить будущую угледобычу современными технологическими решениями, позволяющими сохранять окружающую среду.
По оценкам международных экспертов, Япония пытается ограничить амбиции Китая в отношении Монголии при одновременном обеспечении своих потребностей в высококачественных углях. Кроме того, японцев привлекает геостратегическое положение Монголии как сердцевины геополитического «сандвича» между Китаем и Россией. Укрепление стратегического партнерства с Монголией как нельзя лучше продемонстрировало бы Пекину пределы его реальных наступательных возможностей.
В японских политических кругах «монгольский эксперимент» рассматривается как самый успешный за последние два десятилетия, поскольку эффективное экономическое содействие позволило превратить исключительно просоветски настроенное в прошлом государство в надежную опору японской внешней политики в одном из самых важных (стратегически) районов Восточной Азии. Показательно, что наиболее привлекательной основой взаимоотношений между Монголией и Японией считается культурная близость, исходящая из общего фундаментального мироощущения.
Стратегический интерес, который Япония проявляет к Монголии, носит, судя по всему, долговременный характер. Об этом свидетельствует присутствие японских экспертов во всех монгольских университетах, школах и даже министерствах. Японская помощь охватывает почти все главные направления развития монгольской экономики, сферы образования, подготовки кадров. Руководство Монголии сделало ставку на развитие среднего и малого бизнеса, и грамотное использование зарубежной (прежде всего японской) помощи уже позволило добиться существенного роста производства.
В Монголии хорошо понимают, что поступление кредитных ресурсов по линии Всемирного банка и АБР во многом зависит от позиции работающих там японских экспертов. Япония является основным донором Монголии. С 1990 г. по линии ODA Япония предоставила Монголии льготные кредиты, безвозмездную помощь и техническое содействие на общую сумму $2 млрд.
Сегодня настало время для перехода от правительственной помощи развитию к сотрудничеству между частными компаниями Японии и Монголии. Япония очень заинтересована в импорте монгольского коксующегося угля из Таван-Толгоя, однако главным препятствием является отсутствие соответствующей железнодорожной инфраструктуры для транспортировки этого угля из Монголии в Японию. Существующие пути через Китай и через Россию не удовлетворяют Японию: первый – трудный, второй– длинный.
В этих условиях возрастает значение подписанного 11 февраля 2015 г. по итогам рабочего визита Ч.Сайханбилига в Японию Соглашения об экономическом партнерстве между Японией и Монголией.
Впервые идея разработать такое соглашение – 15-го для Японии и 1-го для Монголии – прозвучала в 2010 г. во время государственного визита президента Монголии Ц.Элбэгдоржа в Токио, после которого Япония была провозглашена стратегическим партнером Монголии. В 2014 г. был представлен проект Соглашения, насчитывающий 1000 страниц.
Соглашение обозначило введение режима свободной торговли и, следовательно, значительное расширение товарооборота между двумя странами, который в прошлом находился, в среднем, на уровне $100 млн. в год и лишь в 2013 г. достиг $280 млн., что далеко не соответствует потребностям и торговому потенциалу обеих сторон.
Кроме того, соглашение призвано как-то уравновесить структуру взаимного товарооборота, при которой сегодня 90% – это монгольский импорт и только 10% – экспорт, причем 50% импорта падает на бывшие в употреблении японские легковые автомобили, а экспорт – это, в основном, мясо, конина и кашемир. Наконец-то сняты таможенные пошлины и налоги на поставки в Японию этих товаров (плюс еще молоко и молочные продукты), а также на экспорт швейных и текстильных изделий, на которые ранее взимался налог в 10%. Освобождены от всяких сборов японские поставки в Монголию риса, рыбы, кофе, сахара, зерна, масла животного происхождения, а также других пищевых продуктов.
Соглашение открывает дорогу для увеличения японских инвестиций, уровень которых – $500 млн. в 2014 г., по мнению монгольской стороны, являлся явно недостаточным35, и они должны вырасти многократно. Так, уже во время переговоров, по просьбе монгольской стороны, правительство Японии выделило дополнительно в виде льготного займа 46,8 млрд. иен ($310,6 млн.) на завершение строительства нового международного аэропорта вблизи Улан-Батора. Наконец, привязка Монголии к третьей экономике мира должна во многом способствовать делу индустриализации страны.
Российско-монгольские отношения
Сегодня отношения России, Китая и Монголии вступили в принципиально новый этап, характеризующийся заметным укреплением сотрудничества в различных областях, появлением дополнительных сфер взаимодействия, налаживанием тремя странами координации стратегий своего развития. Это вызвано тенденциями формирования мировой и региональной экономики в последние годы. Трёхсторонние связи базируются на общей заинтересованности РФ, КНР и Монголии в поиске новых точек роста национальных экономик и намерении усилить политическое взаимодействие и торгово-экономическое сотрудничество.
Россия, Китай и Монголия обладают развитым механизмом согласования своей политики на государственном и региональном уровнях. На регулярной основе проходят встречи лидеров государств, глав внешнеполитических ведомств и министерств трёх стран. Первая встреча в трёхстороннем формате прошла в Душанбе (Таджикистан) в сентябре 2014 г., во время заседания глав государств-членов ШОС. Инициатором такой встречи стало Ц.Элбэгдорж, являвшийся в то время президентом Монголии.
Формирование «треугольника» Россия – Китай – Монголия выгодно всем его участникам. Москва и Пекин получают возможность более эффективно сдерживать активность других международных игроков на монгольском направлении. Со своей стороны, Улан-Батор получает шанс, используя российский фактор, уравновесить непропорциональное усиление экономических и политических позиций Китая в Монголии, а также нарастить поставки своей продукции на российский и китайский рынки.
Создание экономического коридора Китай – Монголия – Россия отвечает национальным интересам трёх сторон, так как подразумевает сопряжение стратегических инициатив развития каждого государства — ЕАЭС, ЭПШП и монгольского проекта «Степной путь».
Интересы Монголии в строительстве трёхстороннего коридора заключаются в выявлении геополитического потенциала страны, возможности выйти на рынки стран-соседей. Улан-Батор сегодня стремится выстраивать свою политику, сочетая новые тенденции с традиционными мотивами, что в определённой мере отразилось в концепции «Степной путь». В её основе лежит понимание начавшихся евразийских интеграционных процессов и необходимости определения в них места Монголии.
Активное развитие горнодобывающей отрасли и поставки минеральных ресурсов за границу вынуждают сегодня Улан-Батор совершенствовать транспортно-логистическую инфраструктуру, которая развита весьма слабо и зависит от транспортных артерий КНР и РФ.
Определённые препятствия в сотрудничестве РФ и Монголии могут быть вызваны противоречиями в российских и монгольских оценках последствий сооружения Монголией ГЭС на притоках трансграничной р.Селенги, в падающей в Байкал. В Монголии, переживающей экономический кризис и закупающей электричество в России, пришли к выводу о необходимости новых внутренних источников электроснабжения. С этой целью Улан-Батор собирается реализовать проект ГЭС на реке Эгийн-Гол, которая является притоком Селенги. Монголия считает для себя необходимым пересмотреть и уточнить детали двусторонних соглашений, заключённых с Россией, а также термины «трансграничная река» и «бассейн озера Байкал». Анонсированное Монголией строительство трех ГЭС в бассейне Селенги грозит нанести крупнейшему природному резервуару пресной воды непоправимый урон. Россия категорически против этого строительства.
Из трех перспективных монгольских ГЭС наибольшие опасения экологов и российской общественности вызывает строительство плотины на реке Эгийн-гол – самом крупном притоке Селенги. В отличие от ГЭС на Селенге и Орхоне, работы здесь финансирует не Всемирный банк, а китайские «Эксимбанк» и «Гэджоуба Интернейшнл» (China Gejuba Group Limited).
Перспектива укрепления межгосударственных отношений и регионального сотрудничества РФ, КНР и Монголии также выносит на повестку дня вопросы о характере и степени участия Монголии в международных организациях, например в ШОС. Монголия сегодня является в ней наблюдателем. Она может участвовать во всех мероприятиях ШОС, в реализации проектов и программах организации в сферах безопасности, энергетики, транспорта, сельского хозяйства, а также в работе Региональной антитеррористической структуры.
По словам главы МИД Монголии, Улан-Батор пока не ставит вопрос о полноправном членстве в ШОС. Между тем Россия и Китай заинтересованы в том, чтобы Монголия всё-таки обрела статус полноправного члена организации, поскольку, имея общую границу с Россией в 3,5 тыс. км, она входит в зону повышенного интереса со стороны США. А это затрагивает уже иной уровень проблем и для России, и для стран ШОС.
Трудности экономического характера побуждают Улан-Батор повысить роль Монголии как транзитной страны для транспортных потоков между Россией и Китаем. Это относится, например, к проекту газопровода «Сила Сибири-2» (ранее – «Алтай»). В настоящее время Москвой и Пекином принято решение обойтись без Монголии при реализации проекта газопровода. С точки зрения российских интересов это решение представляется целесообразным, поскольку транзит энергоносителей через территорию третьей страны, в особенности испытывающей финансовые проблемы, как показывает практика, может в отдалённой перспективе привести к осложнениям не только в отношениях между страной-поставщиком и страной-транзитёром, но и в целом в региональной ситуации.
В Монголии сегодня испытывают беспокойство по поводу сокращения экономического присутствия РФ на фоне усиления позиций КНР. Некоторые монгольские исследователи обращают внимание российской стороны на то, что после выдвинутого РФ предложения о присоединении Монголии к ЕАЭС никаких действий в дальнейшем не последовало. По их мнению, отсутствие долгов между странами открывает новые возможности в инвестиционном сотрудничестве. Потенциальными сферами двустороннего взаимодействия могли бы стать совместная переработка ресурсов, нефтепереработка, а также разработка месторождений на территории Монголии.
Представители монгольской стороны отмечают сегодня нехватку достоверной информации о Монголии на русском языке и недостаточность сведений о современной России в Монголии. В этих условиях компенсацией недостаточной активности в сотрудничестве двух стран они считают развитие гуманитарных связей, налаживание информационных обменов для информирования бизнес-кругов, журналистов и политологов в Монголии о событиях, происходящих в России.
Россия также имеет основания опасаться столкновения своих интересов с китайскими. Например, китайские промышленные товары серьёзно конкурируют с российскими на монгольском рынке. В то же время Россия не может соперничать с Китаем в качестве потребителя монгольских сырьевых ресурсов (поскольку не нуждается в них, имея такие же). Широкомасштабные китайские инвестиции в промышленные компании Монголии также могут повлиять на российско-монгольские торгово-экономические связи. Тем не менее Россия и Монголия пока что сохраняют значительный потенциал взаимовыгодного экономического сотрудничества. В целом же, несмотря на наличие проблем между сторонами, перспективы трёхстороннего сотрудничества выглядят достаточно оптимистичными.
Одно из многообещающих направлений сотрудничества – строительство скоростных автодорог. Начало ему было положено в 2015 г., когда началось строительство высокоскоростной автомагистрали Замын-Ууд – Улан-Батор – Алтанбулаг. Эта магистраль станет первой скоростной дорогой на территории Монголии, соединяющей Китай и Россию. Таким образом, с учётом становления РФ, КНР и Монголии в качестве важных звеньев международной торгово-экономической логистики, на повестку дня выносится задача совершенствования существующих инфраструктурных объектов и создания высокоорганизованной современной системы мультимодальных перевозок.
Большой потенциал содержится в развитии транснациональной электронной коммерции, которая уже сегодня занимает всё более видное место в трёхстороннем сотрудничестве. Значительный мультипликативный эффект для развития российского Дальнего Востока и регионов Монголии может принести строительство транспортной инфраструктуры в рамках китайской инициативы «Один пояс — один путь». Однако для этого необходимо, чтобы обеспечение транзита товаров повлекло за собой комплексное развитие российской экономики, технологий и территорий.
Россия готова как выкупать добытый на месторождении уран (долю Монголии), так и допустить Монголию к более высокой ступени переработки урановой руды — производству уранового концентрата — при присоединении Улан-Батора к СП «МЦОУ». Это позволило бы Монголии самостоятельно выйти на рынок уранового топлива. Однако, несмотря на все вышеперечисленные преимущества, которые Монголия может извлечь из сотрудничества с Россией в атомной сфере, и неоднократные сообщения в прессе о сроках создания СП по разработке монгольских урановых месторождений, подписание необходимых документов постоянно откладывалось.
Таким образом, первоначальный стратегический замысел российских властей совместить в одном проекте развитие сети железных дорог в Монголии с участием российских компаний в разработке крупнейших месторождений полезных ископаемых фактически потерпел неудачу с учетом решительных намерений Китая взять то и другое на себя.
По мнению большинства экспертов, существенным негативным фактором для будущего российско-монгольских отношений может стать и полная смена высшего руководства республики. Таким образом, к руководству республикой пришли люди, не связанные личными отношениями и договоренностями с представителями российской власти.
Монголия и США
История официальных отношений США с Монголией началась в 1987 году, когда Вашингтон признал Монголию и страны установили дипломатические отношения. Американскому руководству пришёлся по душе курс монгольской дипломатии на диверсификацию внешних связей.
Макроэкономические реформы в МНР проводились под контролем международных организаций и стран-доноров, в первую очередь США. Предоставление кредитов в данном случае обусловилось выполнением Монголией ряда рекомендаций. Кроме того, благотворительные организации и всевозможные фонды активно осуществляют в Монголии т.н. «гуманитарную интервенцию»: проводят тематические семинары (о пользе демократии, строительстве гражданского общества и правового государства); выделяют гранты на реализацию программ по аналогичной тематике. Благодаря этому в Монголии сформировался целый слой общественных деятелей, ориентированных на искажённые и адаптированные под американские геополитические интересы.
США занимают 3-е место после Японии и ФРГ по величине финансовой помощи Монголии. USAID за 1991-2008 гг. предоставило Монголии $174,5 млн. безвозмездной помощи, а Министерство сельского хозяйства с 1993 г. осуществляет продовольственную помощь этой стране. За десять лет (1996-2006 гг.) 11 тыс. монгольских студентов прошли обучение в США. В Монголии работают 100 сотрудников американского Корпуса мира.
Своей заинтересованности в тесном сотрудничестве с Монголией в военной сфере США не скрывают. США крайне заинтересованы в размещении на территории Монголии, которая долгое время была вассалом СССР, военных баз». Между тем, Конституция Монголии, принятая в 1992 г., запрещает размещать на территории страны иностранные военные базы. В первую очередь, по мнению китайских военных экспертов, американцев интересуют приграничные районы, в том числе Восточный, Южно-Гобийский, Гоби-Алтайский и Ховдский аймаки. Примечательно, что в Восточном и Ховдском аймаках сходятся границы РФ, Монголии и КНР, и внешнее присутствие в таких «перекрестиях» с военной точки зрения очень выгодно.
США принимают участие в модернизации ВС Монголии, которая, в свою очередь, посылает своих солдат набираться боевого опыта в составе миротворческих сил НАТО и ООН в Косово, Ираке, Афганистане, Сьерра-Леоне, Конго, Судане, Западной Сахаре, Эфиопии и Эритрее. С 1993 по 2008 г. только через Ирак прошли более тысячи монгольских миротворцев.
22 октября 2007 г. президенты США и Монголии подписали 5-летнее соглашение в рамках программы «Вызовы тысячелетия», согласно которой Монголии выделялась совокупная финансовая помощь в размере $285 млн. от одноимённой корпорации, созданной администрацией США. В январе 2008 г. монгольский парламент ратифицировал данное соглашение, по которому получаемые средства направляются на осуществление проектов по четырём направлениям: железнодорожный транспорт, здравоохранение, заочное образование, защита прав собственности.
За годы с момента установления дипломатических отношений между Монголией и США были заключены основополагающие договорённости по вопросам взаимных инвестиций, торговли, таможенных отношений, военных объектов. Интерес американских и многих других зарубежных инвесторов к Монголии обусловлен, прежде всего, её богатыми минерально-сырьевыми ресурсами. Американские корпорации ведут в Монголии значительные инвестиционные операции, опережая в этом большинство других иностранных инвесторов. Доля США в официальных данных существенно занижена, поскольку в ней не учтён американский капитал, вложенный в канадские, австралийские, западноевропейские и иные компании-инвесторы в Монголии.
Американцы – на 3-м месте среди иностранных компаний по объему инвестиций в горнодобычу Монголии. Вполне понятно поэтому недовольство, которое испытывают американские инвесторы в связи с изменениями, внесёнными в 2006 г. монгольским хуралом в закон «О минеральных ископаемых», действовавший с 1997 г. Тогда частью его стало понятие «стратегически важное месторождение», благодаря чему государство получало право владеть до 50% акций любой шахты на таком месторождении. Оба закона вступили в силу 1 января 2007 г., их принятие существенно подорвало интерес американского бизнеса к инвестированию как в добывающую промышленность, так и в целом в экономику Монголии, поскольку ослабило доверие к стабильности делового климата и правительственного курса на проведение рыночных реформ. Итоги президентских выборов в Монголии в мае 2009 г. оживили надежды американских и других иностранных инвесторов на благоприятные перемены в политике в отношении зарубежных инвестиций, прежде всего в горнодобыче.
Активно, хотя и неровно, развивается и американо-монгольская торговля. Для США в целом значение товарообмена с Монголией сравнительно невелико. Американцы считают, что по величине внутреннего рынка Монголия, например, сравнима с их городом Денвером (штат Колорадо). Для монгольской же стороны поставки на американский рынок и ввоз товаров из США играют значительную роль в совокупном внешнем товарообороте.
Главная претензия американских деловых кругов к Монголии связана с растущей там коррупцией. Американцы официально предъявляют Монголии длинный список претензий в связи с нарушениями прав человека. Все эти серьёзнейшие претензии, впрочем, не помешали Вашингтону внести Монголию в ограниченный список избранных отсталых, но демократически ориентированных стран для участия в программе «Вызовы тысячелетия». Международно-политическая практика США вновь показывает пример того, что в отдельных районах мира геостратегическое и/или геоэкономическое значение определённой страны (в данном случае Монголии), для Вашингтона столь велико, что превышает цену демократических принципов.
Помимо горнодобывающей отрасли американцы видят особо благоприятные для себя инвестиционные перспективы в строительном комплексе Монголии. Речь идёт в первую очередь, об экспорте из США измерительного оборудования, ручного инструмента, техники для укладки дорожного покрытия, строительных материалов из дерева, авиационных ангаров, а также услуг по строительному проектированию.
Значительный интерес проявляют американцы ещё к 8 отраслевым рынкам Монголии. В этот список входит оборудование для очистки воды; авиаремонтные услуги; текстильное и медицинское оборудование; сельскохозяйственная техника, машины для пищевой промышленности (особенно для переработки мяса); вина американского производства; цифровые фото- и видеокамеры. Помимо названных рынков американцы проявляют интерес к инвестированию в сферу франчайзинга и туризма, а также в сектор информационных технологий.
Улан-Батор развивает отношения и с США, рассматривая эти отношения с позиций доктрины «третьего соседа». В апреле 2014 г. Между Монголией и США был подписано совместное заявление о взаимоотношениях двух стран в сфере безопасности. В этом документе признается стабилизирующая роль Монголии в Азии и подчеркивается, что тесные американо-монгольские связи важны для поддержания баланса в АТР. Конечно, роль США в обеспечении безопасности Монголии несопоставима с ролью России и Китая, но все же представляется важной для Улан-Батора. Понятно, что в случае какого-либо открытого силового давления на Монголию со стороны соседей, симпатии США и их союзников будут на стороне Улан-Батора, особенно с учетом геополитического соперничества между США и Китаем, США и РФ. География Монголии придаёт важность тесному взаимодействию с США для обеих стран.
Учитывают также американцы и то, что в близлежащих государствах проживает больше этнических монголов, чем в самой Монголии, – в первую очередь, в Китае (3,5 млн. человек) и РФ (около 500 тысяч, преимущественно в Бурятии, Калмыкии и Туве), а также в Казахстане. Монгольская диаспора в США молода и немногочисленна: всего 15-18 тыс. человек, проживающих главным образом в Калифорнии, Вирджинии, Колорадо и Иллинойсе.
Американцев привлекает не только и не столько внутренний рынок Монголии со сравнительно немногочисленным и небогатым населением, а геоэкономические и геополитические факторы: богатые минеральные ресурсы, ценность которых с годами будет увеличиваться, особенно для соседних районов Китая и России, а также обоих корейских государств и Японии; стратегически важное расположение между двумя из великих держав, преобладающее влияние которых на Монголию Улан-Батор стремится в последние десятилетия ослабить не без помощи американцев.