Нынешний уровень социальной напряженности в Казахстане можно охарактеризовать как умеренный, однако существуют скрытые формы конфликтов в социальной сфере, некоторые из которых постепенно стали выливаться в стихийные акции протеста. Пока регистрируются акции небольшого масштаба, с преимущественно экономическими требованиями.
Резкая девальвация национальной валюты во втором полугодии 2015 г. сформировала негативный социально-экономический фон для политических процессов в 2016 г. В случае дальнейшего ухудшения экономической ситуации социальная протестность незащищенных слоев населения может возрасти. В тоже время большая часть социальных протестов носит слабоструктурированный характер, что снижает вероятность их одномоментного массового всплеска (в силу отсутствия единого управляющего оппозиционного центра).
В этом контексте наибольшую угрозу для поддержания общественного единства и стабильности представляет формирование единого координационного центра по управлению протестностью, причем не только казахстанскими контрэлитными группами, но и заинтересованными внешними игроками.
Дополнительными аргументами в пользу латентного развития социальной протестности в кратко- и среднесрочной перспективе выступают: 1) неразвитость или отсутствие каналов для выражения недовольства населения; 2) низкий уровень гражданской активности.
Вновь получает подтверждение зависимость уровня социальной напряженности от состояния дел в экономике, наблюдавшаяся в 1990-е гг.: в Казахстане по-прежнему доминируют конфликты социально-экономического характера. При этом обозначились не только новые зоны конфликтов, но и новые субъекты конфликтов (дольщики, собственники земельных участков, рабочие горнодобывающего сектора в моногородах и вахтовых поселках нефтяников и т.д.).
Целостная оценка протестного потенциала Казахстана позволяет сделать некоторые выводы:
- За годы реформ не удалось обеспечить равные стартовые условия для всех граждан, позволяющие реализовать их собственный потенциал. Разница в уровне доходов продолжает расти, что делает внутриполитическую ситуацию неустойчивой: при относительно небольшой доле состоятельных граждан слишком велика доля малообеспеченных. Средний класс (основная стабилизирующая страта) постепенно размывается.
- Углубляющаяся социально-экономическая дифференциация регионов закладывает основу будущих потрясений.
- Органам власти на местах не удается оперативно купировать социальную и трудовую протестность. Не выработаны механизмы контроля деятельности местных властей с точки зрения оперативного реагирования на региональные социальные и внутриполитические вызовы. Не отработана модель делегирования полномочий и ответственности с высших на низшие уровни исполнительной власти – акиматам первичного уровня.
- Повышение мобильности молодежи и её способности к рекрутированию в бюрократический аппарат не должны оставаться единственными инструментами власти при работе с молодежной средой. Властям необходимо скорректировать государственную молодежную политику в плане поиска и максимально эффективного внедрения новых социальных лифтов. Молодое поколение должно видеть возможности профессиональной самореализации в иных, нежели государственная служба, социально-экономических сферах.
- Главным вопросом купирования трудовой конфликтности является выработка системы мониторинга соблюдения прав рабочих, проблем индексации зарплат, гарантий занятости. Отдельные шаги в этом направлении предпринимаются различными ведомствами, но пока они имеют ограниченное влияние на настроения в трудовых коллективах.
При этом важно учитывать, что скрытые, долгое время не разрешаемые конфликты могут обладать кумулятивным свойством – т.е. постепенно накапливать социальное напряжение. При неблагоприятном развитии событий такие конфликты, переходя в открытую фазу, могут стать предпосылками для дестабилизации социально-политической ситуации в целом.
Рассматривая потенциальный рост социальной напряженности, важно учитывать её неравномерную локализацию в обществе. Даже если период нынешнего кризиса будет относительно недолгим в целом для экономики Казахстана, для отдельных социальных групп и отдельных депрессивных регионов его продолжительность может существенно отличаться.
Риски дестабилизации социально-политической обстановки в РК традиционно связываются с отдельными социальными группами: жителями сельской местности, самозанятыми, молодежью. Кроме того, в условиях кризиса наблюдается растущая социальная апатия, которая всё более охватывает средний класс, представителей малого и среднего бизнеса – то есть социальную опору власти.
Протестные настроения усугубляются отсутствием развитого гражданского общества, институты которого могли бы выступить механизмом урегулирования и «амортизации» социального протеста.
В обществе сформировался запрос на одинаковое отношение органов власти на одни и те же правонарушения, нетерпимость к злоупотреблениям со стороны власть имущих. Слишком очевиден контраст с политическими элитами Запада, где состоятельные и влиятельные люди ведут себя подчеркнуто скромно, а чиновники высшего ранга, в силу публичности, стараются максимально соответствовать этическим нормам и ожиданиям электората.
Таким образом, проблематика формирования профессионального бюрократического аппарата, а также обеспечение верховенства закона – т.е. «первое» и «второе» направления институциональных реформ, – приобретают и социальный аспект как важные инструменты профилактики социальной протестности в условиях кризиса.